Николай Васильевич Гоголь
СОРОЧИНСКАЯ ЯРМАРКА
Мини нудно в хати жить.
Ой вези ж меня из дому,
Де багацько грому, грому,
Де гопцюют все дивкы,
Де гуляют парубки!
Из старинной легенды.
Как упоителен, как роскошен летний день в Малороссии! Как томительно-жарки те часы, когда полдень блещет в тишине и зное, и голубой, неизмеримый океан, сладострастным куполом нагнувшийся над землею, кажется, заснул, весь потонувши в неге, обнимая и сжимая прекрасную в воздушных объятиях своих! На нем ни облака. В поле ни речи. Все как будто умерло; вверху только, в небесной глубине дрожит жаворонок, и серебряные песни летят по воздушным ступеням на влюбленную землю, да изредка крик чайки или звонкий голос перепела отдается в степи. Лениво и бездумно, будто гуляющие без цели, стоят подоблачные дубы, и ослепительные удары солнечных лучей зажигают целые живописные массы листьев, накидывая на другие темную, как ночь, тень, по которой только при сильном ветре прыщет золото. Изумруды, топазы, яхонты эфирных насекомых сыплются над пестрыми огородами, осеняемыми статными подсолнечниками. Серые скирды сена и золотые снопы хлеба станом располагаются в поле и кочуют по его неизмеримости. Нагнувшиеся от тяжести плодов широкие ветви черешень, слив, яблонь, груш; небо, его чистое зеркало - река в зеленых, гордо поднятых рамах… как полно сладострастия и неги малороссийское лето!
Такою роскошью блистал один из дней жаркого августа тысячу восемьсот… восемьсот… Да, лет тридцать будет назад тому, когда дорога, верст за десять до местечка Сорочинец, кипела народом, поспешавшим со всех окрестных и дальних хуторов на ярмарку. С утра еще тянулись нескончаемою вереницею чумаки с солью и рыбою. Горы горшков, закутанных в сено, медленно двигались, кажется, скучая своим заключением и темнотою; местами только какая-нибудь расписанная ярко миска или макитра хвастливо выказывалась из высоко взгроможденного на возу плетня и привлекала умиленные взгляды поклонников роскоши. Много прохожих поглядывало с завистью на высокого гончара, владельца сих драгоценностей, который медленными шагами шел за своим товаром, заботливо окутывая глиняных своих щеголей и кокеток ненавистным для них сеном.
Одиноко в стороне тащился истомленными волами воз, наваленный мешками, пенькою, полотном и разною домашнею поклажею, за которым брел, в чистой полотняной рубашке и запачканных полотняных шароварах, его хозяин. Ленивою рукой обтирал он катившийся градом пот с смуглого лица и даже капавший с длинных усов, напудренных тем неумолимым парикмахером, который без зову является и к красавице, и к уроду, и насильно пудрит несколько тысяч уже лет весь род человеческий. Рядом с ним шла привязанная к возу кобыла, смиренный вид которой обличал преклонные лета ее. Много встречных, и особливо молодых парубков, брались за шапку, поравнявшись с нашим мужиком. Однако ж не седые усы и не важная поступь его заставляли это делать; стоило только поднять глаза немного вверх, чтоб увидеть причину такой почтительности: на возу сидела хорошенькая дочка с круглым личиком, с черными бровями, ровными дугами поднявшимися над светлыми карими глазами, с беспечно улыбавшимися розовыми губками, с повязанными на голове красными и синими лентами, которые, вместе с длинными косами и пучком полевых цветов, богатою короною покоились на ее очаровательной головке. Все, казалось, занимало ее; все было ей чудно, ново… и хорошенькие глазки беспрестанно бегали с одного предмета на другой. Как не рассеяться! в первый раз на ярмарке! Девушка в осмнадцать лет в первый раз на ярмарке!.. Но ни один из прохожих и проезжих не знал, чего ей стоило упросить отца взять с собою, который и душою рад бы был это сделать прежде, если бы не злая мачеха, выучившаяся держать его в руках так же ловко, как он вожжи своей старой кобылы, тащившейся за долгое служение теперь на продажу. Неугомонная супруга… но мы и позабыли, что и она тут же сидела на высоте воза в нарядной шерстяной зеленой кофте, по которой, будто по горностаевому меху, нашиты были хвостики красного только цвета, в богатой плахте, пестревшей как шахматная доска, и в ситцевом цветном очипке, придававшем какую-то особенную важность ее красному, полному лицу, по которому проскальзывало что-то столь неприятное, столь дикое, что каждый тотчас спешил перенести встревоженный взгляд свой на веселенькое личико дочки.
«Сорочинская ярмарка» – самая первая повесть знаменитого сборника Н. В. Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки».
Гоголь «Сорочинская ярмарка», глава 1 – краткое содержание
В летний день, посреди живописно обрисованной Гоголем роскошной украинской природы (см. текст описания) возы торговцев едут на Сорочинскую ярмарку. Направляется туда и крестьянин Солопий Черевик, которому надо продать десять мешков пшеницы и старую кобылу. Многие встречные, поравнявшись с Черевиком, снимают шапку и кланяются. Причина такой приветливости – сидящая на его возу чернобровая красавица-дочка Параска, девушка 18 лет. Вид телеги Черевика, правда, сильно портит сидящая рядом с Параской мачеха Хавронья (Хивря) – сварливая, гадкая баба, которая держит мужа под каблуком.
При переезде воза через реку Псёл Параска неожиданно слышит возглас: «Ай да дивчина!» Оглянувшись, она видит, что эти слова произнёс красивый парубок (парень) с огненными глазами, стоящий в толпе товарищей. Похвалив дочь Черевика, этот весельчак тут же называет «столетней ведьмой» её мачеху. Хавронья обрушивает на него с верха воза потоки площадной брани. Парубок в ответ при общем хохоте метко швыряет в неё комком грязи.
«Сорочинская ярмарка». Мюзикл, 2004 г.
Гоголь «Сорочинская ярмарка», глава 2 – краткое содержание
Остановившись у кума, Солопий Черевик бродит с дочкой по многолюдной Сорочинской ярмарке, ища, где продать пшеницу и кобылу. Неожиданно Параску дёргает сзади за рукав сорочки тот самый парень с яркими очами, что встретился на мосту. Он заводит с дивчиной сладкие речи о любви.
Гоголь. Сорочинская ярмарка. Аудиокнига
Гоголь «Сорочинская ярмарка», глава 3 – краткое содержание
Черевика тем временем отвлекает услышанный им вблизи себя разговор двух незнакомцев о пшенице. Один из них говорит, что хорошей торговли ждать нечего: ей мешает угнездившаяся в старом сарае на краю Сорочинской ярмарки нечистая сила. Проходя мимо этого сарая, люди видят, как в его слуховое окно выставляется ужасно хрюкающее свиное рыло. Не дай Бог, опять покажется красная свитка !
Солопий не дослушивает рассказа о том, что же это за красная свитка (кафтан). Он внезапно замечает, что его дочь обнимается с красивым парубком. Черевик вначале хочет прервать это принявшее чересчур страстный оборот свидание. Но парень объявляет себя сыном его близкого приятеля, Голопупенка и приглашает в известную всей Сорочинской ярмарке корчму, которую содержит одна жидовка. Увидев как парубок, молодецки, не поморщившись, осушает большую кружку горилки, Солопий проникается к нему уважением. Основательно подпив, он соглашается на просьбу выдать за парня Параску.
Гоголь «Сорочинская ярмарка», глава 4 – краткое содержание
Вернувшись домой, Черевик рассказывает своей супруге, Хивре, что просватал дочку. Узнав, что будущий зять – тот самый парень, который залепил по ней на мосту комком навоза, Хавронья пытается вцепиться Солопию в волосы. Черевик с сожалением осознаёт, что ему «придётся отказать доброму человеку» и искать для Параски другого жениха.
Гоголь «Сорочинская ярмарка», глава 5 – краткое содержание
Получив отказ от Черевика, Грицко (так зовут парня с огненными глазами) вечером сидит печальный посреди Сорочинской ярмарки. Узнав о причине его горести, торгующий у Грицко волов цыган обещает, что Черевик отдаст Параску. Взамен парень должен продать волов по дешёвой цене. Грицко вначале не верит цыгану, но взглянув на его язвительную, хитрую физиономию, на глаза, в которых как молния меняются обманные предприятия и умыслы, бьёт с ним по рукам.
Гоголь «Сорочинская ярмарка», глава 6 – краткое содержание
Черевик из опасения воров отправляется с кумом ночевать под возы. Его супруга Хивря, пользуясь тем, что «дурень ушёл», принимает у себя поповича Афанасия Ивановича. При попытке перелезть через плетень, попович обрушивается в заросли «змиеподобного злака крапивы». Утешая неловкого кавалера, Хивря потчует его в избе галушечками и пампушечками. Попович вскоре начинает умолять о кушанье, которое «послаще будет» – о любви Хавроньи. Но близ самой кульминации приятного свидания в дверь раздаётся сильный стук: Черевик с кумом неожиданно вернулись домой. Хивря наспех прячет любовника на положенных под потолком досках и бежит открывать.
Гоголь «Сорочинская ярмарка», глава 7 – краткое содержание
Солопий и кум вернулись потому, что провести ночь на Сорочинской ярмарке им показалось страшновато: там всё громче распространяются слухи о новом появлении красной свитки . Хивря, беспокойно поглядывая на доски под потолком, усаживает мужа и его спутников за стол. Слегка употребив горилки, кум Черевика начинает объяснять, о какой красной свитке ведутся речи.
Раз одного чёрта выгнали из пекла. Скрыв рога под шапкой, а когти на руках под рукавицами, этот нечистый повадился пьянствовать в сорочинском шинке. Пропившись дотла, он заложил свою красную свитку (кафтан) хозяину шинка – еврею . Сроком заклада был определён год, однако еврей, видя, что закладчик сгинул неизвестно куда, не дождался положенного времени и из корысти продал свитку за пять червонцев проезжему пану. Но через год чёрт явился за красной свиткой. Еврей прикинулся, что его не знает, а свитку и в глаза не видал. Нечистый ушёл, однако ночью в окна дома жида залезли свиньи на длинных ногах и угостили обманщика плетьми. Свитка с тех пор была уже несколько раз перепродана – и приносила несчастье всем своим хозяевам. Последний из них, мужик, торговавший маслом, смекнув, что из-за свитки ему не удаётся ничего продать, изрубил её топором и раскидал по Сорочинской ярмарке. С тех пор во время ярмарки чёрт со свиной личиной ходит и ищет куски свитки. Он нашёл уже их все, кроме левого рукава. Его появление вызывает на Сорочинской ярмарке разные несчастья…
Рассказ кума вводит окружающих в испуг и вдруг прерывается страшным происшествием. Одно из окон хаты, где сидят слушатели, внезапно выбивается, и в него выставляется ужасная свиная рожа!
Гоголь «Сорочинская ярмарка», глава 8 – краткое содержание
В хате поднимается паника и крики. Попович с громом и треском падает из-под потолка на пол. Его неожиданное появление усиливает страх и суматоху. Надевший вместо шапки горшок Черевик с криками: «Чёрт! Чёрт!» – бросается на улицу и бежит, пока не падает без сил на землю, чувствуя, как сверху на него наваливается ещё что-то тяжёлое…
Гоголь «Сорочинская ярмарка», глава 9 – краткое содержание
Крики будят спавших на улице цыган. Светя плошкой, они идут посмотреть, кто там поминает чёрта. При общем хохоте всем открывается странное зрелище лежащего с горшком на голове Черевика и растянувшейся поверх него Хиври. Кажется, что та собралась поездить верхом на муже.
Гоголь «Сорочинская ярмарка», глава 10 – краткое содержание
Остаток ночи Черевик и Хивря проводят в сарае у кума. Наутро Хавронья будит мужа, торопя его вести кобылу на Сорочинскую ярмарку, которая уже в самом разгаре. Солопий хочет умыться. Хивря подаёт ему вместо полотенца первую подвернувшуюся тряпку – и в ужасе откидывает её: тряпкой оказывается красный обшлаг свитки !
Перепуганный Черевик кое-как выводит кобылу и идёт с ней на ярмарку, не чая от своей торговли ничего хорошего. По дороге его останавливает высокий цыган, спрашивая, что он продаёт. «Ты разве сам не видишь?» – отвечает Солопий, но, обернувшись, замечает: кобылы нет. В руках у него одна узда, к которой привязан красный рукав свитки! В ужасе Солопий бросается бежать «быстрее молодого парубка».
Гоголь «Сорочинская ярмарка», глава 11 – краткое содержание
Несколько хлопцев хватают Солопия, крича, что он – вор, укравший кобылу у приезжего мужика Черевика. «Где видано, чтобы человек сам у себя крал что-нибудь?» – пытается оправдаться Солопий. Но парни, ничего не слушая, связывают его. Тут же подводят связанным и кума Черевика: оказывается, что он тоже бегал по ярмарке, как чумной, после того как, решив понюхать табаку, вытащил вместо него из кармана кусок красной свитки. Обоих схваченных отводят в какой-то сарай.
Гоголь «Сорочинская ярмарка», глава 12 – краткое содержание
В сарай, где плачут связанные Черевик с кумом, как бы невзначай заходит Грицко Голопупенко. Увидев Солопия, он тут же вызывается помочь ему, но выставляет и своё условие: выдать за него Параску. Черевик с радостью соглашается. Грицко мигает хлопцам, связавшим Солопия с кумом, и те развязывают обоих. Выясняется, что и кобыла Черевика нашлась – она уже у него дома.
Подошедший к Грицко после ухода Черевика цыган спрашивает: «Ну что, мы сделали своё дело? Волы теперь мои?» «Твои! Твои!» – с радостью подтверждает Грицко.
Гоголь «Сорочинская ярмарка», глава 13 – краткое содержание
Параска, сидя дома, смотрится в зеркало и вспоминает о встрече с очаровавшим её Грицко. Примеряя наряды, она пускается перед зеркалом в танец и запевает песню о любви. Вошедший в хату Черевик начинает плясать вместе с дочерью, а кум объявляет, что пришёл жених, и сейчас начнётся свадьба. Прибежавшая Хивря, махая руками, пробует помешать общему торжеству, но её оттесняет пара дюжих цыган.
Гоголь оканчивает «Сорочинскую ярмарку» описанием шумного свадебного пира. Однако в самом конце он примешивает к этой весёлой картине и нотку щемящей грусти, коротко замечая, что всё на свете преходяще, что радости, молодости и самой жизни неизбежно суждено окончиться. Этот краткий финальный аккорд светлой, солнечной «Сорочинской ярмарки» будет слышаться во всём дальнейшем творчестве Гоголя , с годами всё усиливаясь.
Год написания:
1829
Время прочтения:
Описание произведения:
Повесть Сорочинская ярмарка была написана в 1829 году Николаем Гоголем , впервые издана в 1831 году. Эта повесть является частью сборника "Вечера на хуторе близ Диканьки", которая стала первой книгой писателя. Действие в повести Сорочинская ярмарка развивается на родине Николая Гоголя в селе Великие Сорочинцы, Полтавская область.
Интересно, что сама рукопись повести Сорочинская ярмарка представляет собой четыре отдельных листа серой бумаги (всего 16 страниц), которые полностью наполнены автографическим текстом чернилами. А заголовок и дата в конце помечены карандашом чужой рукой.
Читайте ниже краткое содержание повести Сорочинская ярмарка.
Описанием упоительных роскошеств летнего дня в Малороссии начинается сия повесть. Среди красот августовского полдня движутся возы, заполненные товаром, и пеший люд на ярмарку в местечко Сорочинец. За одним из возов, груженным не только пенькою и мешками с пшеницей (ибо сверх того здесь сидят чернобровая дивчина и ее злая мачеха), бредет истомленный жарою хозяин, Солопий Черевик. Едва въехав на перекинутый через Псел мост, воз привлекает внимание местных парубков, и один из них, «одетый пощеголеватее прочих», восхищаясь пригожей Параскою, затевает перебранку с злоязычною мачехой. Однако, прибыв к куму, козаку Цыбуле, путешественники на время забывают это приключение, и Черевик с дочкою отправляются вскоре на ярмарку. Здесь, толкаясь меж возами, он узнает, что ярмарке отведено «проклятое место», опасаются появления красной свитки, и уж были тому верные приметы. Но как ни озабочен судьбою своей пшеницы Черевик, вид Параски, что обнимается с давешним парубком, возвращает его к «прежней беспечности». Впрочем, находчивый парубок, назвавшись Голопупенковым сыном и пользуясь давним приятельством, ведет Черевика в палатку, и после нескольких кружек о свадьбе уж договорено. Однако по возвращении Черевика домой грозная его супруга не одобряет такого поворота событий, и Черевик идет на попятный. Некий цыган, торгуя у опечаленного Грицько волов, не совсем бескорыстно берется ему помочь.
Вскоре «на ярмарке случилось странное происшествие»: появилась красная свитка, и многие ее видели. Оттого Черевик с кумом и дочкою, собиравшиеся прежде провести ночь под возами, спешно возвращаются домой в компании перепуганных гостей, а Хавронья Никифоровна, грозная его сожительница, услаждавшая дотоле гостеприимством своим поповича Афанасия Ивановича, вынуждена спрятать его на доски под самым потолком среди всякой домашней утвари и сидеть за общим столом как на иголках. По просьбе Черевика кум рассказывает историю красной свитки - как за какую-то провинность был изгнан из пекла черт, как пьянствовал он с горя, угнездившись в сарае под горой, пропил в шинке все, что имел, и заложил красную свитку свою, пригрозив прийти за нею через год. Жадный шинкарь позабыл о сроке и продал видную свитку какому-то проезжему пану, а когда явился черт, то прикинулся, будто в глаза его раньше не видал. Черт ушел, но вечерняя молитва шинкаря была прервана явившимися вдруг во всех окнах свиными рылами. Страшные свиньи, «на ногах, длинных, как ходули», угощали его плетьми, пока тот не признался в обмане. Однако свитки вернуть было нельзя: пана по дороге ограбил цыган, свитку продал перекупке, и та снова привезла ее на Сорочинскую ярмарку, но торговля ей не задалась. Смекнув, что дело в свитке, она бросила ее в огонь, но свитка не сгорела, и перекупка подсунула «чертов подарок» на чужой воз. Новый владелец избавился от свитки, лишь когда, перекрестившись, порубил ее на части, разбросал вокруг и уехал. Но с той поры ежегодно во время ярмарки черт «с свиною личиною» ищет куски своей свитки, и теперь только левого рукава недостает ему. В этом месте рассказа, неоднократно прерывавшегося странными звуками, разбилось окно, «и страшная свиная рожа выставилась».
В хате все смешалось: попович «с громом и треском» упал, кум пополз под подол своей супруги, а Черевик, ухватив вместо шапки горшок, бросился вон и вскоре без сил упал посреди дороги. С утра ярмарка, хоть И полнится страшными слухами о красной свитке, шумит по-прежнему, и Черевик, которому уж с утра попался красный обшлаг свитки, ворча ведет кобылу на продажу. Но, заметив, что к узде привязан кусок красного рукава и бросившись в ужасе бежать, Черевик, вдруг схваченный хлопцами, обвиняется в краже собственной кобылы и заодно уж с подвернувшимся кумом, что бежал от привидевшейся ему чертовщины, связан и брошен на солому в сарай. Здесь обоих кумов, оплакивавших свою долю, и находит Голопупенков сын. Выговорив себе Параску, он освобождает невольников и отправляет Солопия домой, где ждет его не только чудно обретенная кобыла, но и покупщики ее и пшеницы. И хотя неистовая мачеха пытается помешать веселой свадьбе, вскоре все танцуют, и даже ветхие старушки, которых, впрочем, увлекает не общая радость, а один только хмель.
В Сорочинцы на ярмарку едет Солопий Черевик с дочкой Параской. Один из встречных парней восторгается красотой девушки и насмехается над ее мачехой Хиврей, сидящей рядом на возу. Разгневанная женщина осыпает шутника бранью, а тот бросает в Хиврю ком грязи.
II
Семейство останавливается у кума Цыбули. На следующий день Солопий с дочерью выходит на ярмарку. Отец приценивается, Параска ходит за ним следом. Вдруг ее хватает за рукав вчерашний насмешник. Девушка стыдится разговора с ним, но сердце ее сладко замирает.
III
Солопий внимательно прислушивается к разговору торговцев, которые обеспокоены тем, что под ярмарку выбрано «нечистое место». Якобы накануне вечером волостной писарь видел, как из окна разрушенного сарая выглянула морда со свиным рылом. Если появится «червоная свитка», точно быть беде.
Тут Солопий замечает, что его дочка обнимается с незнакомым парубком. Выясняется, что этот парень – сын его знакомого Грицько. Парубок сразу просит руки Параски, и Солопий с радостью соглашается. Они идут в шинок отметить сговор.
IV
Жена встречает захмелевшего Солопия неласково. Черевик оправдывается, у него был повод. Он нашел дочке жениха. Хивря насмехается над его выбором, предполагая, что жених пьяница и голодранец. Когда выясняется, что это тот самый насмешник, который обляпал ее грязью, она набрасывается на мужа с кулаками.
V
Под натиском жены Солопий вынужден забрать назад свое обещание. Парень опечален. К нему подходит цыган Влас, который уговаривает парубка продать волов, но тот не соглашается. Узнав о причине скверного настроения Грицька, Влас предлагает ему сделку. Он поможет парню жениться на Параске, а тот уступит ему волов. Цыган и Грицько ударяют по рукам.
VI
Пока муж ищет покупателей, Хивря принимает у себя поповича. Она угощает «дражайшего Афанасия Ивановича» варениками и пампушками, делает вид, что смущена его заигрываниями. Внезапно раздается стук в ворота. Хивря сообщает перепуганному кавалеру: пришло много людей, поэтому лучше спрятаться. Попович забирается на доски, проложенные в виде полок под потолком.
VII
К вечеру по ярмарке проходит слух, что черт в образе свиньи что-то искал на возах. К Цыбуле напрашиваются ночевать несколько знакомых. Они выпивают для храбрости. По просьбе Черевика кум рассказывает про «червоную свитку». Однажды черт засел в корчме и пропил все, что было. Тогда он отдал корчмарю свою свитку, но обещал через год вернуться за ней. Корчмарь не стал ждать и продал красивую вещь пану.
Через год пришел черт, но свитку у пана уже украл цыган и продал ее «перекупке» на ярмарке. У той сразу остановилась торговля. Сообразив в чем дело, торговка подсунула чертову одежку на воз мужику. У бедняги тоже перестали покупать, тогда он изрубил свитку топором и разбросал по округе. Вот черт каждый год ходит по ярмарке, ищет куски своей свитки.
Рассказ Цыбули прерывает звон стекла, в разбитое окно всовывается свиная морда.
VIII
В комнате поднимается страшный крик. От испуга один из гостей подпрыгивает и ударяется головой о доски, на которых лежит попович. Тот падает вниз, усиливая всеобщий переполох. Другой гость забирается в печку, кум лезет под подол супруги, а Черевик нахлобучивает вместо шапки горшок и бежит, пока не падает без сил. Кто-то валится на Солопия сверху, и свет для него меркнет.
IX
Спящих на возах цыган будит крик. Они решают посмотреть, что происходит. Влас и его напарник идут в ту сторону, откуда раздавался шум. На земле лежит Черевик с разбитым горшком на голове, а на нем его дородная супруга. Цыгане долго смеются над незадачливой парочкой, а те приходят в себя и недоуменно таращатся на них.
X
Утром Хивря заставляет Солопия идти продавать старую кобылу. Она протягивает мужу полотенце, чтобы обтереть лицо, и вдруг обнаруживает в руках кусок красной свитки. В ужасе Хивря отбрасывает лоскут.
Дрожащий от страха Черевик ведет лошадь на поводу. К нему подходит цыган и спрашивает, что он продает. Солопий хочет потянуть за узду кобылу, но обнаруживает, что лошадь пропала, а вместо нее к узде привязан красный лоскут. Бросив узду, перепуганный Черевик бежит прочь.
XI
В тесном переулке Солопия хватают дюжие парни. Его обвиняют в краже кобылы. Бедняга пытается доказать, что кобылу украли как раз у него. Черевику не верят, а рассказ о куске «червоной свитки» только ухудшает дело. Теперь его обвиняют еще и в распускании вредных слухов. Навстречу такие же крепкие парни тащат связанного кума. Он засунул руку в карман, чтобы закурить, но вместо кисета нашел кусок «червоной свитки», а затем с криком бросился бежать. Цыбулю тоже обвиняют в распространении паники.
XII
Черевик и Цыбуля лежат связанные. Они жалуются друг другу на несправедливость обвинений. Подходит Грицько и обещает освободить обоих, если сегодня же сыграют его свадьбу с Параской. Солопий с радостью соглашается. Парубок развязывает их и отправляет Черевика домой. Там его ждут покупатели. Грицька останавливает цыган и спрашивает, доволен ли парень тем, как они все устроили. Парубок подтверждает: дело прошло успешно, и волы теперь принадлежат Власу.
XIII
Параска одна в доме. Она любуется собой в зеркале, мечтает о том, как выйдет замуж за Грицька, напевает и пританцовывает. Входит Солопий и тоже пускается в пляс. Появляется Грицько, и Черевик торопит молодых. Он спешит все уладить, пока не пришла жена. Начинается свадебное веселье, которому не могут помешать даже протесты вернувшейся Хиври.
- «Сорочинская ярмарка», анализ повести Гоголя
Николай Васильевич Гоголь
СОРОЧИНСКАЯ ЯРМАРКА
Мини нудно в хати жить.
Ой вези ж меня из дому,
Де багацько грому, грому,
Де гопцюют все дивкы,
Де гуляют парубки!
Из старинной легенды.
Как упоителен, как роскошен летний день в Малороссии! Как томительно-жарки те часы, когда полдень блещет в тишине и зное, и голубой, неизмеримый океан, сладострастным куполом нагнувшийся над землею, кажется, заснул, весь потонувши в неге, обнимая и сжимая прекрасную в воздушных объятиях своих! На нем ни облака. В поле ни речи. Все как будто умерло; вверху только, в небесной глубине дрожит жаворонок, и серебряные песни летят по воздушным ступеням на влюбленную землю, да изредка крик чайки или звонкий голос перепела отдается в степи. Лениво и бездумно, будто гуляющие без цели, стоят подоблачные дубы, и ослепительные удары солнечных лучей зажигают целые живописные массы листьев, накидывая на другие темную, как ночь, тень, по которой только при сильном ветре прыщет золото. Изумруды, топазы, яхонты эфирных насекомых сыплются над пестрыми огородами, осеняемыми статными подсолнечниками. Серые скирды сена и золотые снопы хлеба станом располагаются в поле и кочуют по его неизмеримости. Нагнувшиеся от тяжести плодов широкие ветви черешень, слив, яблонь, груш; небо, его чистое зеркало - река в зеленых, гордо поднятых рамах… как полно сладострастия и неги малороссийское лето!
Такою роскошью блистал один из дней жаркого августа тысячу восемьсот… восемьсот… Да, лет тридцать будет назад тому, когда дорога, верст за десять до местечка Сорочинец, кипела народом, поспешавшим со всех окрестных и дальних хуторов на ярмарку. С утра еще тянулись нескончаемою вереницею чумаки с солью и рыбою. Горы горшков, закутанных в сено, медленно двигались, кажется, скучая своим заключением и темнотою; местами только какая-нибудь расписанная ярко миска или макитра хвастливо выказывалась из высоко взгроможденного на возу плетня и привлекала умиленные взгляды поклонников роскоши. Много прохожих поглядывало с завистью на высокого гончара, владельца сих драгоценностей, который медленными шагами шел за своим товаром, заботливо окутывая глиняных своих щеголей и кокеток ненавистным для них сеном.
Одиноко в стороне тащился истомленными волами воз, наваленный мешками, пенькою, полотном и разною домашнею поклажею, за которым брел, в чистой полотняной рубашке и запачканных полотняных шароварах, его хозяин. Ленивою рукой обтирал он катившийся градом пот с смуглого лица и даже капавший с длинных усов, напудренных тем неумолимым парикмахером, который без зову является и к красавице, и к уроду, и насильно пудрит несколько тысяч уже лет весь род человеческий. Рядом с ним шла привязанная к возу кобыла, смиренный вид которой обличал преклонные лета ее. Много встречных, и особливо молодых парубков, брались за шапку, поравнявшись с нашим мужиком. Однако ж не седые усы и не важная поступь его заставляли это делать; стоило только поднять глаза немного вверх, чтоб увидеть причину такой почтительности: на возу сидела хорошенькая дочка с круглым личиком, с черными бровями, ровными дугами поднявшимися над светлыми карими глазами, с беспечно улыбавшимися розовыми губками, с повязанными на голове красными и синими лентами, которые, вместе с длинными косами и пучком полевых цветов, богатою короною покоились на ее очаровательной головке. Все, казалось, занимало ее; все было ей чудно, ново… и хорошенькие глазки беспрестанно бегали с одного предмета на другой. Как не рассеяться! в первый раз на ярмарке! Девушка в осмнадцать лет в первый раз на ярмарке!.. Но ни один из прохожих и проезжих не знал, чего ей стоило упросить отца взять с собою, который и душою рад бы был это сделать прежде, если бы не злая мачеха, выучившаяся держать его в руках так же ловко, как он вожжи своей старой кобылы, тащившейся за долгое служение теперь на продажу. Неугомонная супруга… но мы и позабыли, что и она тут же сидела на высоте воза в нарядной шерстяной зеленой кофте, по которой, будто по горностаевому меху, нашиты были хвостики красного только цвета, в богатой плахте, пестревшей как шахматная доска, и в ситцевом цветном очипке, придававшем какую-то особенную важность ее красному, полному лицу, по которому проскальзывало что-то столь неприятное, столь дикое, что каждый тотчас спешил перенести встревоженный взгляд свой на веселенькое личико дочки.
Глазам наших путешественников начал уже открываться Псел; издали уже веяло прохладою, которая казалась ощутительнее после томительного, разрушающего жара. Сквозь темно- и светло-зеленые листья небрежно раскиданных по лугу осокоров, берез и тополей засверкали огненные, одетые холодом искры, и река-красавица блистательно обнажила серебряную грудь свою, на которую роскошно падали зеленые кудри дерев. Своенравная, как она в те упоительные часы, когда верное зеркало так завидно заключает в себе ее полное гордости и ослепительного блеска чело, лилейные плечи и мраморную шею, осененную темною, упавшею с русой головы волною, когда с презрением кидает одни украшения, чтобы заменить их другими, и капризам ее конца нет - она почти каждый год переменяет свои окрестности, выбирает себе новый путь и окружает себя новыми, разнообразными ландшафтами. Ряды мельниц подымали на тяжелые колеса свои широкие волны и мощно кидали их, разбивая в брызги, обсыпая пылью и обдавая шумом окрестность. Воз с знакомыми нам пассажирами взъехал в это время на мост, и река во всей красоте и величии, как цельное стекло, раскинулась перед ними. Небо, зеленые и синие леса, люди, возы с горшками, мельницы - все опрокинулось, стояло и ходило вверх ногами, не падая в голубую, прекрасную бездну. Красавица наша задумалась, глядя на роскошь вида, и позабыла даже лущить свой подсолнечник, которым исправно занималась во все продолжение пути, как вдруг слова «ай да дивчина!» поразили слух ее. Оглянувшись, увидела она толпу стоявших на мосту парубков, из которых один, одетый пощеголеватее прочих, в белой свитке и в серой шапке решетиловских смушек, подпершись в бока, молодецки поглядывал на проезжающих. Красавица не могла не заметить его загоревшего, но исполненного приятности лица и огненных очей, казалось, стремившихся видеть ее насквозь, и потупила глаза при мысли, что, может быть, ему принадлежало произнесенное слово. «Славная дивчина! - продолжал парубок в белой свитке, не сводя с нее глаз. - Я бы отдал все свое хозяйство, чтобы поцеловать ее. А вот впереди и дьявол сидит!» Хохот поднялся со всех сторон; но разряженной сожительнице медленно выступавшего супруга не слишком показалось такое приветствие: красные щеки ее превратились в огненные, и треск отборных слов посыпался дождем на голову разгульного парубка:
Чтоб ты подавился, негодный бурлак! Чтоб твоего отца горшком в голову стукнуло! Чтоб он подскользнулся на льду, антихрист проклятый! Чтоб ему на том свете черт бороду обжег!
Вишь, как ругается! - сказал парубок, вытаращив на нее глаза, как будто озадаченный таким сильным залпом неожиданных приветствий, - и язык у нее, у столетней ведьмы, не заболит выговорить эти слова.
Столетней! - подхватила пожилая красавица. - Нечестивец! поди, умойся наперед! Сорванец негодный! Я не видала твоей матери, но знаю, что дрянь! и отец дрянь! и тетка дрянь! Столетней! что у него молоко еще на губах… - Тут воз начал спускаться с мосту, и последних слов уже невозможно было расслушать; но парубок не хотел, кажется, кончить этим: не думая долго, схватил он комок грязи и швырнул вслед за нею. Удар был удачнее, нежели можно было предполагать: весь новый ситцевый очипок забрызган был грязью, и хохот разгульных повес удвоился с новою силой. Дородная щеголиха вскипела гневом; но воз отъехал в это время довольно далеко, и месть ее обратилась на безвинную падчерицу и медленного сожителя, который, привыкнув издавна к подобным явлениям, сохранял упорное молчание и хладнокровно принимал мятежные речи разгневанной супруги. Однако ж, несмотря на это, неутомимый язык ее трещал и болтался во рту до тех пор, пока не приехали они в пригородье к старому знакомому и куму, козаку Цыбуле. Встреча с кумовьями, давно не видавшимися, выгнала на время из головы это неприятное происшествие, заставив наших путешественников поговорить об ярмарке и отдохнуть немного после дальнего пути.
Що Боже, ты мiй Господе! чого нема на тiй ярмарци! колеса, скло, деготь, тютюн, ремень, цыбуля, крамари всяки… так, що хоть бы в кешени було рублив и с тридцять, то и тогди б не закупыв усiеи ярмаркы.
Из малороссийской комедии.