Лосский Николай Онуфриевич

писатель. Род. в 1870 г. Уволенный из шестого класса гимназии "за пропаганду атеизма и социализма", отправился без паспорта за границу и поступил вольнослушателем на естественный факультет бернского университета. Вернувшись затем с величайшими препятствиями и лишениями на родину, поступил в СПб. на бухгалтерские курсы и лишь несколько лет спустя вновь попал в гимназию и получил аттестат зрелости. Окончил курс на физико-матем. и историко-филолог. фак. в спб. унив. Первая крупная работа Л. по философии — его магист. диссертация: "Основные учения психологии с точки зрения волюнтаризма" (СПб., 1903), переведенная на немецкий язык. Особую ценность в этом исследовании представляет новая постановка вопроса о сущности эмоции, о взаимоотношении психических и физических явлений и о классификации характеров. В журнале "Новый Путь" (1904) напечатаны статьи Л.: "О познании конечных целей" (№ 10) и "О народовластии" (№ 12). Демократический принцип Л. считает прямым выражением сверхиндивидуального сознания народа, сознания, содержащего в себе истинную и незаменимую политическую мудрость. Немалую заслугу Л. составляют его безукоризненные переводы немецких философов, напр. Канта - "De mundis sensibilis atque intelligibilis" и Куно-Фишера. Заканчивается печатанием второе крупное исследование Л.: "Обоснование интуитивизма", большая часть которого была помещена предварительно в "Вопросах философии и психологии" под заглавием "Обоснование мистического эмпиризма". Учениям о непосредственном восприятии транссубъективного мира дается здесь своеобразный критический синтез. В 1905 г. Л. был редактором журнала "Вопросы жизни". Преподает Л. в спб. университете, женском педагогическом институте и нескольких частных учебных заведениях.

ЛОССКИЙ Николай Онуфриевич

Рус. философ-идеалист, представитель интуитивизма и персонализма. В 1922 выслан за границу. До 1945 жил в Чехословакии. Проф. философии в Рус. духовной академии в НьюЙорке (1947-50). Гл. задача философии, по Л.,- построить «теорию о мире как едином целом» на основе прежде всего религ. опыта. Центр. элемент мира - мистически понимаемая личность как сверхвременной субъект творчества. Познание начинается тогда, когда на объект направляется серия «интенциональных» (целевых) актов - осознание, внимание и т. д.; в зависимости от характера объекта он познаётся посредством различных видов интуиции: интеллектуальной, чувственной или мистической. Осн. черты рус. философии, по Л., - её этич. характер, «религ. реалистичность», «синтетичность». Л. принижает роль мыслителей-материалистов в развитии рус. философии («История русской философии», 1951).

Осн. учения психологии с т. зр. волюнтаризма, СПБ, 1903; Мир как органическое целое, М., 1917; Осн. вопросы гносеологии. Сб. ст., П., 1919; Интуитивная философия Бергсона, П., 19223; Обоснование интуитивизма, Берлин, 19248; Свобода воли, Париж, 1927; Типы мировоззрений, Париж, 1931; Условия абс. добра (основы этики), Париж, 1931; Чувственная, интеллектуальная и мистич. интуиция, Париж, 1938; Достоевский и его христ. миропонимание, Нью-Йорк, 1953; Personalistischer Idealismus, «Kant-Studien», 1959-60, Bd 51, H. 4.

Чуева И. П., Критика идей интуитивизма в России, М.-Л., 1963; История философии в СССР, т. 4, М., 1971.

Философский энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия. Гл. редакция: , С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. 1983.

ЛОССКИЙ Николай Онуфриевич

(6.12.1870, м. Креславка, Двинского у., Витебской губ. - 1965, Париж) - философ, историк философии. Отец, Онуфрий Иванович, был обрусевшим поляком, православным. Мать, Аделаида Антоновна, польского происхождения, католичка. Несмотря на преобладание польской крови, семья считала себя русской, и воспитание 15 детей было проникнуто русским национальным сознанием. В 1872 отец Лосского, служивший до этого лесничим, получил должность станового пристава, и семья переехала в Дагду. После скоропостижной смерти отца в 1881 Николая отправили на учебу в витебскую гимназию, где он познакомился с сочинениями , .

1-я мировая война застала семью Лосских на отдыхе в Швеции, откуда они спешно эвакуировались на родину, В 1915-16 в связи с занятиями метафизикой начался медленный процесс возвращения Л. к религии. Как и многие другие русские философы, он совершил поездку в Оптину Пустынь. Обе революции 1917 Лосский встретил отрицательно, считая, что революция есть величайшее бедствие для народа, однако весной 1917 участвовал в популяризации идей кадетской партии, из которой вышел лишь после ее официального запрета в ноябре 1917.

В трудные послереволюционные годы Лосский продолжал активную философскую деятельность. В ряде своих работ он обосновывал динамистическое и виталистическое понимание материи, разработал собственную систему интуитивистической логики, в которой все суждения имеют в одном отношении аналитический (субъективная сторона знания), а в другом - синтетический (объективная сторона знания) характер. Одновременно он продолжал работать в Петроградском университете в должности профессора (с 1916). С 1920 Лосский читал лекции в Народном университете. Будучи принципиальным противником революционно-социалистического мировоззрения, Л, не счел возможным стать членом Вольной Философской Академии (Вольфила), однако на одном из ее заседаний выступил с лекцией “Бог и органическое миропонимание”. Попытка Лосского, организовать журнал “Мысль” закончилась неудачей (запрещен с 4-го номера). В 1921 за защиту догмата троичности Лосский уволили из Петербургского университета. Сильное нервное расстройство, последовавшее за отставкой, послужило причиной тяжелой болезни. По совету врачей Лосский намеревался отправиться в Карлсбад и уже через президента Чехословакии Т.Масарика добился получения визы, однако оказался в Чехословакии совсем по другой причине. В ноябре 1922 его вместе Советской России,

По совету Лосский решил обосноваться в Праге, где продолжил преподавательскую и научную работу. Он читал лекции в Русском университете, организовал лекторат в Брно, ездил с циклами лекций в Варшаву, Париж, Лондон, Белград, посетил США, Швейцарию; в 1942 получил кафедру философии в Братиславском университете. До 1930 Лосский получал профессорскую стипендию из фонда “Русской акции”, а также единовременные пособия из канцелярии президента. Чехословацкие президенты Т.Масарик и Э.Бенеш были не чужды философии, а имя Лосского к тому времени приобретало международную известность.

В эмигрантский период Лосский продолжал работать над развитием своей философской системы, Главную задачу он видел в переходе от теоретической философии к практической, а с 1923 занимался историей русской философии. Сочинения Лосского, этого времени глубоко религиозны, направлены на поиск идеала абсолютного добра и красоты. В понимании Лосского. “субстанциональные деятели” абсолютно свободны и тем самым абсолютно ответственны за свои поступки. В природе и обществе одновременно действуют прогресс и регресс, в зависимости от свободного выбора “субстанциональных деятелей”. Вследствие своего эгоизма многие “субстанциональные деятели” вступают в противоборство друг с другом и образуют наш грешный мир, или царство вражды. Те же, кто вступают друг с другом в отношения любви и гармонии, достигают “конкретного единосущия” и образуют Царство Божие, в котором нет разобщенности и материальности. Царство Божие и пути его достижения - важнейшая тема книг философа. Лосский не создал самостоятельной апологетики, но он рассматривал свою книгу “Достоевский и его христианское миропонимание” (Нью-Йорк, 1953) как апологию христианства в преломлении через творчество великого писателя. Мировоззрение Лосского наложило существенный отпечаток на его послевоенные сочинения. В работе “History of Russian Philosophy” (Нью-Йорк, 1951; M., 1993) он особенно подчеркивает реализм и интуитивизм русских философов, утверждает обязательность и прогрессивность христианских принципов в философии. В книге “Характер русского народа” (Франк-фурт-на-Майне, 1957) выделяет в качестве определяющих такие черты русского характера как повышенная религиозность и постоянное искание идеала абсолютного добра.

После 2-й мировой войны Лосский переехал в США, где с 1947 по 1950 преподавал философию и историю русской философии в Свято-Владимирской Духовной академии в Нью-Йорке, удостоился почетного членства в “Международном обществе Марка Твена”. В 1952 получил американское гражданство. В 50-е жил у своих сыновей то в США, то во Франции. После скоропостижной кончины сына в 1958 состояние его здоровья резко ухудшилось. С 1960 Л. находился на попечении в Русском доме Сент-Женевьев-де-Буа. Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа рядом с сыном .

Николай Онуфриевич Лосский

Лосский Николай Онуфриевич (24.11/6.12.1870-24.01.1965), философ, основатель интуитивизма и представитель персонализма в России. Профессор Петербургского университета (с 1916), в 1922 выслан за границу, до 1945 жил в Праге. В 1947-50 в Нью-Йорке, профессор Свято-Владимирской Духовной академии. Труды по психологии, теории познания, онтологии, этике, истории русской философии. Лосский считал мир “органическим целым”, видел свою задачу в разработке “органического мировоззрения”. Согласно Лосскому, характерные отношения между субстанциями отличают Царство гармонии, или Царство духа, от царства вражды, или душевно-материального царства. В Царстве духа, или идеальном царстве, множественность обусловлена только индивидуализирующими противоположностями, здесь нет противоборствующей противоположности, вражды между элементами бытия. Сотворенные Абсолютом субстанциональные деятели, избравши жизнь в Боге, образуют, по Лосскому, “царство Духа”, которое есть “живая мудрость”, “София”; те же субстанциальные деятели, которые “утверждают свою самость”, остаются вне “царства Духа”; и среди них возникает склонность к борьбе и взаимному вытеснению. Взаимная борьба приводит к возникновению материального бытия; таким образом, материальное бытие несет в себе начало неправды. Лосский защищал учение о перевоплощении.

Другие биографические материалы:

Лосский Н.О. Обоснование интуитивизма (Статья Н.В. Мотрошиловой о произведении Н.О. Лосского).

Лосский Н.О. Обоснование интуитивизма (Статья Н. Н. Старченко о произведении Н. О. Лосского).

Лосский Н.О. История русской философии (Статья М. А. Маслина о труде Н. О. Лосского).

Лосский Н.О. Условия абсолютного добра. Основы этики . (Статья Е. В. Сердюковой о сочинение Н.О. Лосского).

Философы, любители мудрости (биографический указатель).

Лосский Владимир Николаевич (1903-1958), богослов. Сын Н.О. Лосского.

Сочинения:

Лосский Н.О. Сочинения. М., 1990.

Основные учения психологии с точки зрения волюнтаризма. СПб., 1903; Обоснование интуитивизма. СПб., 1906; Изд. 3-е. Берлин, 1924; Нравственная личность Толстого. М., 1911; Введение в философию. Ч. 1. СПб., 1911; Изд. 2-е. Пг., 1918; Недостатки гносеологии Бергсона и влияние их на его метафизику // Вопросы философии и психологии. 1913. Кн. 118; Интуитивная философия Бергсона. М., 1914; Изд. 3-е. Пг., 1922; Материя в системе органического мировоззрения. М., 1916; Изд. 3-е. Пг., 1922; Мир как органическое целое. М., 1917; Основные вопросы гносеологии. Пг., 1919; Конкретный и отвлеченный идеал-реализм // Мысль. 1922. № 1, 2; Современный витализм. Пг., 1922; Логика. Ч. 1-2. Изд. 2-е. Берлин, 1923; О единстве Церкви. Проблемы русского религиозного сознания. Берлин, 1924; Сб. задач по логике. Прага, 1924; Органическое строение общества и демократия // Современные записки. Кн. 25. Париж, 1925; Свобода воли. Париж, 1927; Принцип наибольшей полноты бытия // Науч. тр. Русского народного ун-та в Праге. Т. 1. Прага, 1928; Русская философия в ХХ в. // Зап. рус. науч. ин-та в Белграде. Вып. 3. Белград, 1931; Интуитивизм и учение о транссубъективности чувственных качеств // Там же. Вып. 5: Ценность и бытие. Париж, 1931; Типы мировоззрений. Введение в метафизику. Париж, 1931; Диалектический материализм в СССР. Париж, 1934; Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. Париж, 1938; Условия абсолютного добра (основы этики). Париж, 1949; History of Russian philosophy. N.Y., 1951 (изд на рус. яз. в 1991); Достоевский и его христианское миропонимание. Нью-Йорк, 1953; Общедоступное введение в философию. Франкфурт-на-Майне, 1956; Характер русского народа, Франкфурт-на-Майне, 1957; Воспоминания. Жизнь и философский путь. Мюнхен, 1968; Условия абсолютного добра. М., 1991 (в кн. вошла также работа «Характер русского народа»); Избр. М., 1991 («Обоснование интуитивизма», «Мир как органическое целое», «Свобода воли»); Учение о перевоплощении. Интуитивизм. М., 1992; Бог и мировое зло. М., 1994 («Достоевский и его христианское миропонимание», «Ценность и бытие», «Бог и мировое зло»).

Литература:

Старченко H.H. Мир, интуиция и человек в философии Н.О.Лосского. М., 1991;

Гайденко П.П. Иерархический персонализм Н.О.Лосского. – В кн.: Лосский Н.О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995. с. 349–370;

Филатов В.П. Жизнь и философская система Н.О.Лосского. – В кн.: Лосский Н.О. Избранное. М., 1991. с. 3–10;

Лосский Николай Онуфриевич (Скенлен Дж.П., Старченко Н.И.).– Русская философия. Словарь. М., 1995, с. 274–276.

Материалы из архива Николая Онуфриевича Лосского (1870–1965),
выдающегося представителя религиозной философии,
одного из основателей направления интуитивизма в философии,
и его жены Людмилы Владимировны (урожд. Стоюниной).
29 ед. хр. 1880-е–1930-е гг.

Лосский Владимир Николаевич, Лосский Николай Онуфриевич, Лосский Андрей Николаевич">Н. О. Лосский окончил естественный и историко-филологический факультеты Санкт-Петербургского университета. С 1916 г.- профессор Санкт-Петербургского университета, преподавал в гимназии М.Н. Стоюниной. В ноябре 1922 г. выслан из России. В 1922-1942 гг. жил в Праге, был профессором философии в Братиславе (Словакия). Читал лекции в Свято-Сергиевском богословском институте в Париже. С 1947 года после переезда в США преподавал в Свято-Владимирской духовной академии в Нью-Йорке, с 1950 по 1953 г. - профессор. Умер в Париже, похоронен на кладбище Сент-Женевьев де-Буа (см. подробнее: Николай Лосский: Библиография / Сост. Б. и Н. Лосские. - Paris: Institut d"etudes Slaves, 1978; Шалимов П. Б. Н. О. Лосский как историк русской философии. М., 1993).

Среди документов - 21 фотография и фотопортрет членов семьи Н. О. Лосского: жены Людмилы Владимировны (урожд. Стоюниной), ее родителей: известного педагога и историка литературы Владимира Яковлевича Стоюнина (1826-1888) и его жены, педагога Марии Николаевны Стоюниной (урожд. Тихменевой; 1846-1940), детей: Андрея Николаевича Лосского (р. 1917), Бориса Николаевича Лосского (1905-2001), Владимира Николаевича Лосского (1903-1958), Марии Николаевны Лосской (1908-1918), братьев Онуфрия Онуфриевича Лосского и Ивана Онуфриевича Лосского и др.

В архиве также представлено письмо М. Н. Стоюниной (1913), адресованное Н. О. и Л. В. Лосским; автографы Н. О. и Л. В. Лосских (1902), письмо написано в Збраславе под Прагой (18 июня 1926 г.) и адресованое Ирине Михайловне Троицкой (Н. О. и Л. В. Лосские поздравляют племянницу со свадьбой).

Николай Онуфриевич Лосский не писал специального исследования о Л. Н. Толстом, подобно исследованию о Достоевском, но редкая из его книг обходится без упоминания имени Толстого. Первая статья о Толстом «Нравственная личность Толстого» появилась к первой годовщине смерти писателя (Логос, 1911. Кн. 1). Вероятно, именно к работе были сделаны фотокопии снимков в Ясной Поляне, сохранившихся в архиве Н. О. Лосского.

Документы долгие годы сохранялись в семье И. М. Троицкой, племянницы Н. О. Лосского, и ее дочери Л. В. Троицкой - внучатой племянницы Н. О. Лосского.

Семейный портрет. Збраслав. После 1922 г.
На снимке слева направо:
Лосская Людмила Владимировна, Лосский Борис Николаевич, Стоюнина Мария Николаевна,
Лосский Владимир Николаевич, Лосский Николай Онуфриевич, Лосский Андрей Николаевич.

Семейный портрет. 1900-е гг.
На снимке слева направо:
Лосская Мария Онуфриевна, Троицкая Ирина Михайловна, Лосский Онуфрий Онуфриевич (сидят); Троицкий Борис Михайлович, Троицкий Михаил Петрович, Троицкая (урожд. Лосская) Виктория Онуфриевна, Троицкая Вера Михайловна (стоят).

Лосский Онуфрий Онуфриевич, брат Н.О. Лосского.
Фотопортрет. Рига. 3 окт. 1904 г.
Фотография «Richard Geissler», На об. фотографии автограф- дарственная надпись Н.О. и Л.В. Лосским. 3 окт. 1904 г.

Лосский Иван Онуфриевич (1880 –9 окт. 1908), брат Н.О. Лосского. Фотопортрет. Санкт-Петербург. 2 мая 1908 г. Фотография «M. Bielavsky». На об. автограф-дарственная надпись Ирине Михайловне Троицкой.

Лосская Мария Онуфриевна, сестра Н.О. Лосского. Фотопортрет. 1900-е гг. На почтовой карточке. На об.– Лосская М.О. Автограф – дарственная надпись матери Аделаиде Антоновне Лосской.

Лосские Николай Онуфриевич и Людмила Владимировна (урожд. Стоюнина). Письмо Ирине Михайловне Троицкой. Збраслав. 18 июня 1926 г.
На почтовой карточке. Поздравление со свадьбой.

Толстой Лев Николаевич и Чертков Владимир Григорьевич, русский общественный деятель, публицист и издатель, близкий друг Л. Н. Толстого. Ясная Поляна.
Фотокопия снимка 1910 г.

Толстой Лев Николаевич и Маковицкий Душан Петрович, словацкий писатель, переводчик, общественный деятель, врач семьи Толстого, автор «Яснополянских записок».
Ясная Поляна. Фотокопия снимка 1909 г.

Дружинин Николай Петрович, юрист, издатель, редактор ярославской газеты «Голос» друг и соратник Константина Федоровича Некрасова, племянника поэта.
Фотопортрет.

Дружинин Николай Петрович.
«Все и вся». Записная книжка. Санкт-Петербург. Авг. 1880 г. – февр. 1881 гг.
I + 177 л. На рус., фр., нем. и англ яз.
Содержание: черновики статей, рассказов, фельетонов и переводов с пометами об их опубликовании; черновики писем (3): в ред. газеты «Молва» (2), Дмитрию Петровичу Кладищеву (с просьбой о протекции перед Министром народного просвещения); учебные материалы (выписки из юридической литературы); оглавление.

Дружинин Николай Петрович. «К вопросу о войне и мире, или Разрешение вопроса о вечном мире». Статья.
Ленинград. 7 окт. 1939 г. 8 л.

Друскин Михаил Семенович (1905 - 1991), музыковед, пианист, педагог. Доктор искусствоведения (1946). Профессор Ленинградской консерватории, заслуженный деятель искусств РСФСР.

Программа концерта, исполнявшегося во Франкфурте, с участием Михаила Семеновича Друскина в качестве пианиста. 19 янв. 1932 г.

Асафьев Борис Владимирович (Игорь Глебов).
Характеристика Михаила Семеновича Друскина-пианиста в связи с его поездкой в Берлин.
Детское Село. 13 января 1931 г. Черновой автограф с заверенной подписью Асафьева и печатью Ленинградской консерватории.

Друскин Михаил Семенович «Стравинский Игорь Федорович»: Статья для Большой советской энциклопедии. 1976 г.

Друскин Михаил Семенович. «Händel». Заметка для книги «История зарубежной музыки». 1939 г.

М., 1958. 331 с.

Друскин Михаил Семенович. «История зарубежной музыки XIX в. Вып. 2. Германия, Австрия, Италия, Франция, Норвегия, Испания во второй половине XIX века».
Корректурный экземпляр издания с авторской правкой, исправлениями и пометами.

Караев Кара Абульфаз оглы, композитор.
Письмо Михаилу Семеновичу Друскину. Баку. 16 сент. 1970 г.
Благодарность за присланные материалы об Антоне фон Веберне.

Светланов Евгений Федорович, дирижер, композитор, пианист.
Письмо Михаилу Семеновичу Друскину. Москва. 11 марта 1975 г. Благодарность за книгу «Игорь Стравинский: Личность. Творчество. Взгляды», размышления о жизни и творчестве.

Шнитке Альфред Гариевич, композитор, теоретик музыки, педагог.
Письмо Михаилу Семеновичу Друскину. Москва. 16 апр. 1973 г.
Отзыв о книге М.С.Друскина «О западноевропейской музыке XX века», благодарность за одобрение 2-й сонаты Шнитке, исполненной на радио и в рамках пленума Московского Союза композиторов.

Шостакович Дмитрий Дмитриевич, композитор, пианист, педагог и общественный деятель. Письма (2) Михаилу Семеновичу Друскину. Москва. 5 окт. 1959 г., 26 июня 1964 г. Сообщение о пересылке денег, выделенных по его ходатайству Союзом композиторов для вдовы И.И.Соллертинского; благодарность за присланную книгу, вышедшую под едакцией М.С.Друскина «Соллертинский И.И. Статьи о балете».

Щедрин Родион Константинович, композитор.
Письмо Семеновичу Друскину. Москва. 3 июля 1973 г. Благодарность за книгу М.С.Друскина «О западноевропейской музыке XX века».

Стравинский Игорь Федорович.
«Canticum Sacrum ad honorem sancti Marci Nomonis» («Священные песнопения во славу имени Св.Марка»).
Для тенора и баритона соло, хора и оркестра. Партитура. Лондон, 1955 г.

Дарственная надпись И.Ф.Стравинского М.С.Друскину (ошибочно написано «Друскому») на титульном листе книги «”Canticum Sacrum ad honorem sancti Marci Nomonis” (“Священные песнопения во славу имени Св.Марка”). Для тенора и баритона соло, хора и оркестра. Партитура» от 9 октября 1962 г.

Друскин Михаил Семенович.
Переводы текстов «Священные песнопения во славу имени Св.Марка», записанные им на обложке издания партитуры Стравинского И.Ф. «Canticum Sacrum ad honorem sancti Marci Nomonis».

Миончинский Анатолий Михайлович (р. 1946) – композитор.

Jazz Requiem “In your absence” («В твое отсутствие»).
Для симфонического джаз-оркестра большого джаз-оркестра.
Трехчастно программное сочинение, посвященное памяти сына А.М.Миончинского Георгия.
Каждая часть включает в себя как партитуру, так и отдельные партии всех инструментов.
1978–2010 гг.

Миончинский Анатолий Михайлович.
Jazz Requiem “In your absence”.
Для симфонического джаз-оркестра и большого джаз-оркестра. Часть I. «It’s imposible». Партии флейты пикколо и альтового саксофона 1-го. 1978–2010 гг.

Джаз-рок-ансамбль «ОБЕРТОН».
В конце 1974 года А.М.Миончинский работал в ДК им. Свердлова на Арсенальной набережной и начал собирать музыкантов для своего, пожалуй, самого смелого начинания тех лет - небольшого оркестра, в музыке которого соединились бы все три его увлечения: симфоническая музыка, прогрессивный рок и современный джаз.

Оркестр получил название ОБЕРТОН.
Весной 1975 года «Обертон» получил первый приз на официальном конкурсе самодеятельных артистов, но, к сожалению, распался прежде, чем добился более широкой известности. В составе оркестра играло 12 музыкантов.
Среди них те, чьи имена вошли в историю ленинградского джаза: Михаил Кондратьев (гитара, вокал); Евгений Лешко (бас, тенор-сакс, вокал) Виктор Павлов (барабаны); Владимир Савенок (клавишные, вокал); Виктор Беридзе (бас); Александр Петров (скрипка); Альберт Рачкин (тенор-сакс, туба); Юрий «Ганс» Ганцев (труба), Вячеслав Нихайчик и Виктор Новиков (тромбоны). В более позднее время Геннадий Латышев играл в «Поющих гитарах», «Мирянах», а Виктор Беридзе в «Россиянах».

Мусатова Дэя Александровна (1930 - 2012), врач, заведующая отделением в Соматической больнице Смольнинского района г. Ленинграда.

Фотопортрет в концертном костюме. 1930-е гг.

С дарственной надписью Д.А.Мусатовой: «Дорогая Дэя Александровна, спасибо Вам за всё… Я желаю Вам счастья! Не забывайте Т.Вечеслову!
10/I 979 г.»

Вечеслова Татьяна Михайловна, артистка балета Театра оперы и балета им. С.М.Кирова.
Стихотворение, посвященное театральному художнику Валентине Михайловне Ходасевич. 1946 г.

Вечеслова Татьяна Михайловна, артистка балета Театра оперы и балета им. С.М.Кирова.
Фотопортрет. Пересъемка.
Внизу – стихотворение А.А.Ахматовой «Надпись на портрете», посвященное Т.М.Вечесловой.
15 июня 1946 г.

Фотокопия автографа:
«Длинное исчадье полнолунья,
Белый призрак в сумраке аллей,
Роковая девушка, плясунья,
Лучшая из всех камей.
От таких и погибали люди,
За такой Чингиз послал посла
И такая на кровавом блюде
Голову Крестителя несла».

На обороте фотоснимка – дарственная надпись Д.А.Мусатовой: «Необыкновенному человеку, дорогой Дэе Александровне, с любовью, уважением и просьбой – простить меня за все неприятности и хлопоты, которые я причинила. 26/II71 г. Спасибо Вам дорогой Врачеватель! Т.Вечеслова» .

Вечеслова Татьяна Михайловна, артистка балета Театра оперы и балета им. С.М.Кирова.
Фотография в партии Тао Хоа из балета Р.Глиэра
«Красный мак». 1930-е гг.
С дарственной надписью Д.А.Мусатовой: «Дорогая Дэя Александровна, примите мою любовь, нежность, дружбу и благодарность!
1971 г январь Т.Вечеслова» .

Вечеслова Т.М. Я – балерина. – Л.-М.: Искусство, 1966.

Вечеслова Татьяна Михайловна, артистка балета Театра оперы и балета им. С.М.Кирова.

Дарственная надпись Д.А. Мусатовой на форзаце книги «Вечеслова Т.М. Я – балерина. – Л.-М.: Искусство, 1966»:
«Дорогой Дее Александровне с большой благодарностью, уважением к благородной профессии и с нежным, дружеским чувством». 8 сент. 1986 г.

Колпакова Ирина Александровна, артистка балета Театра оперы и балета им. С.М.Кирова.
Фотопортрет в костюме Авроры из балета П.И.Чайковского «Спящая красавица» и фотография сцены из балета. 1960-е гг.

Осипенко Алла Евгеньевна, Марковский Джон Иванович.

Фотография сцены из спектакля Ленинградского ансамбля балета («Новый балет») под руководством Б. Эйфмана. 20 апр. 1978 г.

На об. письмо А.Е. Осипенко Д.А. Мусатовой: «Дорогая Дея Александровна!
Есть врач, который вернул меня к работе. Я находила для него слова благодарности.
Вы вернули мне жизнь, а у меня нет слов, которые могли бы выразить Вам всю мою признательность и благодарность.
Но я хочу Вас сказать. У Вас много друзей и позвольте мне быть самым преданным из них и навсегда остаться благодарной Вам за Ваше великое искусство! С уважением, любовью, вечной благодарностью всегда Ваша Алла Осипенко».

Разбивка страниц настоящей электронной статьи сделана по: «Русская религиозно-философская мысль XX века. Сборник статей под редакцией Н. П. Полторацкого. Питтсбург, 1975, США.

Сергей Левицкий

Н. О. Лосский

Оглядываясь на пройденный им путь, Лосский мог бы ска-зать, что он собрал обильную жатву, и что жатва эта духовно окормила взыскующих истины. Он строил свое учение крепко, с расчетом на века. Ему чужд философский импрессионизм многих, даже талантливых современных философов, но ему чужд и догматизм старой школы.

Хотя Н. О. Лосский обладал энциклопедической ученостью, главная ценность его трудов заключается не в этом, а в ори-гинальности, силе и глубине его мысли. Лосский не только прокладывал, но и проложил новые пути в философии. В ряде философских дисциплин он явился обновителем и пионером. Верность лучшим философским традициям сочетается в нем с неустрашимостью мысли. То новое, что Лосский внес в рус-скую и мировую философию, далеко еще должным образом не усвоено, и условия эмиграции не благоприятствовали тому, чтобы у Николая Онуфриевича образовалась своя школа по-следователей.

Но заслуги Лосского признаются во всех странах с разви-той философской культурой. В современных пособиях по изу-чению истории мировой философии (например, в немецкой книге Хиршбергера) учению Лосского отводится видное место. Такой крупный русский философ, как С. Л. Франк, немалым обязан Лосскому в гносеологических основах своего учения. В начале двадцатых годов, у Лосского стала образовываться в России группа последователей, из которых наиболее талант-ливым был безвременно скончавшийся Д. Болдырев. В эми-грации последователями Лосского являются пишущий эти стро-ки и словацкий философ Диешка.

* * *

Заслуги Лосского относятся к гносеологии, логике, мета-физике и философии ценностей.

В гносеологии (теории знания) Лосский явился основателем нового в философии гносеологического учения — «интуити-визма». Основная мысль гносеологии Лосского, несмотря на всю углубленность его анализов, в лучшем смысле этого слова проста и умозрительно показуема. Она заключается в утвер-ждении, что сознание носит, по своей исконной природе, откры-тый, а не закрытый характер, что оно подобно не психическому вместилищу, в которое предмет должен «попасть», неизбежно субъективно преломившись в нем, а, скорее, средоточию лу-чей, освещающих своим вниманием те или иные отрезки бытия.

Согласно теории Лосского, причинное воздействие предмета играет роль лишь повода восприятия, побуждающего наше «я» как духовное существо обратить внимание на задевший наше тело предмет.

При предпосылке «закрытого» сознания неразрешимой за-гадкой остается проблема соответствия предмета — предста-влению о нем. Доказать такое соответствие можно было бы лишь «выпрыгнув» из своего сознания и сравнив имеющееся в нем представление о предмете с самим предметом. Это ко-нечно, противоречило бы элементарной логике. В силу этого, большинство гносеологий склоняется к субъективизации данных сознания, что, опять-таки, приводит к концепциям «закры-того» в себе сознания.

Нужно сказать, что философская мысль до сих пор безна-дежно вращается вокруг этой проблемы, а крайние ее течения, например, логический позитивизм, вообще отвергают гносеоло-гическую проблематику, утверждая, что они занимаются лишь «описанием» фактов, и пытаясь стать «по ту сторону» вопроса об их субъективности или объективности. На самом же деле они становятся «по сю сторону» гносеологии, отрекаясь от ве-ликого наследия Канта.

В противоположность этому, Лосский не обходит гносеоло-гической проблематики и рубит «Гордиев узел» — указанием на факт интуиции и исследованиями условий ее возможности.

Под «интуицией» Лосский понимает «непосредственное обла-дание предметом в его подлиннике» (не копия, отражение, субъективное преломление и т. д.). Не гносеологическая субор-динация субъекта — предмету (тезис материализма: «бытие определяет сознание»), и не субординация предмета — субъек-ту (тезис спиритуализма: «сознание определяет бытие»), а гносеологическая координация составляет, по Лосскому, основ-

270

ной закон познания. Этим утверждается равенство субъекта и предмета познания, при четком различении их роли в познава-тельном акте. В этом духе Лосский проводит строгое различие между актом познавания и самим познаваемым.

Интуитивный характер познавательного акта в более чис-том виде обнаруживается в случаях, когда предметом стано-вится идеальное бытие (мир идей), чужое «я» или, в предель-ных случаях, Абсолютное (мистическая интуиция). По Лосскому, существует три основных вида интуиции — чувственная, интеллектуальная и мистическая.

В этом указании на интуитивный, «открытый» характер сознания — философский подвиг Лосского, открывший перед философией горизонты подлинного бытия.

В самом «Обосновании интуитивизма» Лосскому поневоле пришлось обратить сугубое внимание на «черновую» философ-скую работу — на анализ и разоблачение догматических пред-посылок гносеологии эмпиризма и Канта. Эта философски- научная оснащенность первой гносеологической работы Лос-ского в известной степени помешала усвоению его основной мысли, которую ему удалось с большей выпуклостью и убеди-тельностью развить в последующих трудах, особенно в «Ло-гике» и в книге «Чувственная, интеллектуальная и мистичес-кая интуиция».

Утверждаемый Лосским гносеологический реализм может навести незнакомых с его трудами на мысль, что в его учении содержится привкус материализма. Но учение Лосского, как небо от земли, разнится от грубого гносеологического реализ-ма диалектического материализма. «Теория отражения», кото-рой придерживается диамат в гносеологии, заражена догма-тизмом — недоказуемым утверждением соответствия субъективных «отражений» объективным предметам. Эта разновид-ность «наивного реализма» неприемлема ни для какой крити-ческой гносеологии — и, конечно, в том числе для Лосского, который утверждает другое: наличие самого предмета или его аспектов в познавательном акте, сущность которого и заклю-чается в направленности на предметы. В таком понимании со-храняется ценное ядро наивного реализма — инстинктивная уверенность в реальности внешнего мира, но совершенно от-брасывается теория о причинном воздействии предмета на соз-нание.

Но сколь ни основоположно важно гносеологическое обос-нование учения Лосского, гносеология играла для него лишь роль введения в метафизику и в философию ценностей. И в

271

этом отношении учение Лосского полно редкой гармонии мыс-ли, ибо он владеет в одинаковой степени как искусством анали-за, так и даром синтеза (качество, редко встречающееся в современных мыслителях, большинство которых — хорошие аналитики, но не слишком удачные синтетики). Для построе-ния же метафизики требуется прежде всего синтетический дар.

Его учение о мире как органическом целом, его смелая и необычайно последовательная защита свободы воли, его ут-верждение об укорененности реального мира событий в идеаль-ном бытии — открывают перед философией новые горизонты и плодотворно обогащают* философскую мысль.

Лосский нашел редкий синтез между монадологией Лейб-ница, утверждающей неповторимость и индивидуальность каж-дой «монады», и традицией органического мировоззрения, иду-щей от Платона и Плотина. В отличие от Лейбница (у которого монады «не имеют дверей и окон»), «субстанциальные деятели» Лосского находятся во взаимодействии друг с другом, чем преодолевается опасность метафизического солипсизма. С дру-гой стороны, опасность поглощения индивидуальности в ми-ровом Единстве преодолевается утверждением свободы самоо-пределения, изнутри присущей каждому «субстанциальному деятелю».

По учению Лосского, в мире «всё имманентно всему», всё органически связано друг с другом. Соответственно, категория взаимодействия является для него одной из основоположных категорий. Но это единство мира не достигает степени сплош-ной слитности, в духе учения Николая Кузанского с его мотто: «Всё во всём». Поэтому органическое мировоззрение, которого придерживается Лосский, необходимо отличать от учения о Всеединстве, которое в русской философии по-разному разви-вали Вл. Соловьев или С. Франк. Ибо в системе Всеединства (при всей ценности этого направления) получается недооценка личной свободы и, в связи с этим, недооценка сил зла в мире. В системе Всеединства нет четкой грани между Творцом и тво-рением. Мир мыслится непосредственно причастным Божеству.

В противоположность этому, Лосский везде исходит из по-зиций персонализма, видящего в личности (потенциальной или реальной) основное бытие и основную ценность.

Особенно важно здесь понятие «субстанциального деятеля» (в своих высших формах достигающего степени конкретной личности), в котором подчеркивается активность и личность того, что в философской традиции было принято называть «субстанцией». Этот термин, однако, явно устарел: материаль-

272

Ная субстанция отрицается современной физикой, видящей в материи скорее проявление сил, а понятие «духовной субстан-ции» подорвано открытиями современного психоанализа. Дав-но пора было заменить понятие «субстанции» понятием исход-ного центра активности, координирующего все сложные проя-вления данного единства.

В понятии «субстанциального деятеля» сохраняется при этом идея субстанциальности — «в себе сущести», но преодоле-вается идея пассивного субстрата, привкус которой всегда со-держался в идее «субстанции».

Чрезвычайно ценно для метафизики и разграничение по-нятий «формального» и «конкретного» единства, проводимое Лосским, который пользуется здесь чаще терминами «отвлечен-ное» и «конкретное» единосущие. Формальное единосущие суб-станциальных деятелей как носителей тождественных форм пространства, времени и других основных категорий, является, по Лосскому, условием возможности мира как целого. Но это формальное единосущие оставляет простор как для сотрудни-чества и общения, так и для борьбы и разобщения. Конкретное же единосущие достигается именно в результате сотрудничества и общения, могущих доходить до степени симфонического един-ства.

В силу всех этих соображений, метафизическое учение Лос-ского никак не может расцениваться как разновидность пан-теизма, несмотря на исповедуемый им тезис об органичном единстве мира.

Лосский учит, что между Творцом и тварью, — между Гос-подом Богом и сотворенным миром, — разверзается онтологи-ческая пропасть, могущая быть заполненной лишь в порядке благодати, а не в порядке непосредственного причастия мира Божеству. По его учению, Бог сотворил мир как совокупность субстанциальных деятелей, способных к творчеству собствен-ной жизни, в рамках дарованной им свыше индивидуальности. Хотя субстанциальные деятели не способны к творчеству из Ничего, — это есть прерогатива Господа Бога, — они способны к творчеству в смысле того или иного оформления данного им материала, и в этом смысле каждый субстанциальный деятель — также творец, хотя и с маленькой буквы «т».

С этим связано учение Лосского о свободе воли лучше всего выраженное им в книге одноименного заглавия.

Лосский считает, что свобода есть первозданное свойство каждой личности и, говоря шире, каждого субстанциального деятеля. Субстанциальные деятели первично не обладают раз

273

навсегда данной «природой», — эта природа вырабатывается ими в процессе творчества и приспособления. В этом смысле Лосский утверждает, что субстанциальные деятели обладают «сверхкачественной творческой силой», имея в виду, что они не исчерпываются данными качествами, а могут творить новые.

Развивая эти мысли, Лосский утверждает, что личность свободна: 1) от предопределенности средой, 2) от собственного прошлого и 3) от Господа Бога, поскольку Бог сам сотворил их свободными. Воздействие Бога на мир может иметь характер благодатной силы, а не естественного принуждения.

Субстанциальные деятели способны к сотрудничеству меж-ду собой вплоть до образования сверхиндивидуальных единств (семья, нация, человечество), причем, в силу свободного харак-тера таких единств не обязательно утрачивается индивидуаль-ность входящих индивидов.

Лосский везде исходит из позиций персонализма, видящего в личности основное бытие и основную ценность. Это создает возможности также и злоупотребления свободой и объясняет почти неискоренимый эгоцентризм, присущий личности и, при наличии соблазнов, толкающий ее на пути зла. Возможность * и слишком частая действительность этих путей хорошо преду-смотрена в системе Лосского — а ведь философ должен удо-влетворительным образом объяснять как пути добра, так и пути зла. Нечего и говорить, что сама свобода отнюдь не является злом, — она есть величайший дар Божий, которым, однако, нужно научиться пользоваться.

Иначе говоря, совершенная органичность мира существует более в замысле, чем в исполнении, и, наряду с путями разви-тия и творчества, возможны и действительны пути распада и разложения.

В системе Лосского свободе и личности отводятся централь-ные места, однако без того обожествления свободы, которым страдает, например, современный экзистенциализм. Личность и личная свобода занимают в системе Лосского центральное, но не верховное место, что вполне выдержано в духе персона-лизма, исходящего из личности, но не сотворяющего себе из нее кумира и ценящего в личности служение сверхличным ценностям.

* * *

Как всякая оригинальная и последовательная система, учение Лосского не для всех приемлемо. Но как бы ни отно-

274

ситься к его системе, нельзя не признать, что в ней с редкой последовательностью и законченностью проявлено мировоз-зрение автора. Нужно отметить при этом, что Лосский никогда не довольствуется общим решением философских проблем, а любит сверять свои построения с данными естественных и гу-манитарных наук. Конкретность мысли, — даже при поневоле абстрактном ее оформлении, — отличительная черта его мыш-ления.

Мне хочется отметить еще ряд черт, характеризующих Лос-ского как философа и как человека — честность и трезвость мысли, конкретный подход к проблемам, внимание к эмпири-ческим деталям, наряду с редкой способностью широкого син-теза, благородную сдержанность, которая отнюдь не тождест-венна с холодностью, обстоятельность, которая не переходит в увлечение частностями, внимание к другим мыслителям (ка-чество, редкое в философе столь крупного масштаба) и ряд дру-гих ценных черт. Хочется отметить и язык Лосского, к кото-рому уместно применить выражение Шопенгауэра: «блестящая сухость». Стиль Лосского лишен украшений, он всегда прост, строен и прямолинеен. Он не извергает, а медленно растит свои идеи, и эта органичность мышления проявляется у него в спокойной истовости стиля.

Иногда приходится слышать жалобы на «трудность» чтения Лосского. Конечно, настоящая философия — не слишком лег-кое дело. Часто ссылаются на труды Ницше или Паскаля, как на пример философии, поданной в литературно-увлекательной форме. Но Ницше и Паскаль не занимались гносеологией и выработкой системы метафизики (кроме афористических выс-казываний в этих областях) — они были чутки ко всем чело-веческим проблемам и были гениальными психологами.

Философам менее всего следует, конечно, презирать подоб-ных «литературных» мыслителей, — и филистерское презре-ние к Ницше, распространенное в конце XIX века в академи-ческих кругах, основывалось на узости самих «презирателей». Однако, никакой подлинный философ не может ограничиться литературными философами, как бы блестящи они ни были. Он не может обойтись без основательного знакомства с Плато-ном, Аристотелем, Кантом, Гегелем — и Лосским.

По существу, Лосский значительно доступнее Гегеля, Канта и многих других умозрительных философов. Умозрения Лос-ского всегда освещаются светом интуиции, как мыслительным фоном. Мысль Лосского всегда ясна, и он имеет смелость мыс-лить последовательно, а ведь «мудрец отличен от глупца тем,

275

что он мыслит до конца». Но Лосский требует от читателя из-вестного напряжения умозрительной мысли, к чему способны далеко не многие.

Из отмеченных выше черт Лосского как философа мне хо-телось бы подчеркнуть следующие:

Философски-деловой подход к проблемам . В философии так-же приходится различать между намерениями и осуществле-ниями. Слишком многие философы «касаются» проблем или заявляют о своей мировоззрительной программе, анализируют те или иные аспекты проблем и т- д. Но у немногих, в том числе у Лосского, есть дар ставить и разрешать проблемы. Русская мысль склонна к интуитивным методам. И об интуи-ции у нас писали многие, но никто, до Лосского, не дал под-линного «обоснования интуитивизма».

Трезвость мысли. Аристотель в свое время называл Ана-ксагора «трезвым между пьяными». Историк русской филосо-фии первой половины XX века мот бы, пусть с оговорками, применить эти слова по отношению к Лосскому. Для многих русских философов начала века характерны романтические метания из одной крайности в другою (исключение, кроме Лос-ского, здесь составляет С. Франк), некая завороженность потоком идей. В отличие от этого, Лосский никогда не теряет разумного контроля над философским вдохновением. Он всегда способен видеть оборотную сторону медали, в силу чего его мировоззрение остается внутренне сбалансированным.

Сам защищая мистику и возможность мистического опыта, Лосский никогда не оказывается в плену у мистических экстазов, когда дело касается философии. Утверждая наличие сверх- рационального начала в бытии (область «металогического»), Лосский философствует о сверхрациональном в высшей степени рационально. Он умеет с рациональной необходимостью доказывать наличие сверхрационального, отчего его доказа-тельства мистического опыта выигрывают в своей убедитель-ности.

Как бы то ни было, лица, прошедшие через искус изучения Лосского, не могут не смотреть по-новому на традиционные проблемы, даже в том случае, если они не становятся его последователями. В частности, в борьбе против материализма кни-ги Лосского дают нам в руки неоценимое оружие, которым, конечно, нужно научиться пользоваться.

Философия Лосского способна удовлетворить не только за-просы ума, но и искания человеческого сердца.

276

В самом облике Лосского было нечто сократическое. Об-щение с ним всегда доставляло высокое духовное наслаждение.

Если русской философии суждено будет возродиться после плена у мертвящей схоластики диамата, то именно Лосский явится одной из главных путеводных звезд этой новой чаемой русской философии.

Краткая биография Н. О. Лосского

Николай Онуфриевич Лосский родился б декабря 1870 года в местечке Креславке Витебской губернии. Высшее образова-ние получил в Санкт-Петербургском университете на естест-венно-научном отделении физико-математического факультета и на историко-филологическом факультете. В 1903 году полу-чил степень магистра философии за диссертацию «Основные учения психологии с точки зрения волюнтаризма»; степень доктора философии — в 1907 году за диссертацию «Обосно-вание интуитивизма».

Лосский был профессором философии на Бестужевских Высших женских курсах и в Санкт-Петербургском универси-тете. В 1922 году советское правительство выслало из России 120 ученых, писателей и общественных деятелей как лиц, не принявших марксистской идеологии. В их числе был выслан и Лосский.

До 1942 года он жил в Праге, был профессором в Русском университете. В 1942 году, после превращения Словакии в са-мостоятельное государство, был приглашен в Братиславу про-фессором философии. В 1945 году переехал в Париж, в 1946 году — в США к младшему сыну Андрею. В 1947-1950 годах был профессором философии в Св. Владимирской духовной академии в Нью-Йорке, затем вместе с сыном переехал в Лос-Анжелес. Лосский умер в 1965 году, в Париже.

Главные труды Лосского, кроме двух упомянутых диссер-таций: «Мир как органическое целое», 1917; «Логика», Берлин, 1923; «Свобода воли», Париж, 1927; «Ценность и бытие», 1931; «Типы мировоззрений», 1931; «Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция», 1938; «Бог и мировое зло», 1941; «Условия абсолютного добра», 1949; «Достоевский и его хри-стианское миропонимание», 1953; «Общедоступное введение в философию», 1956; «Характер русского народа», 1957; « History of Russian Philosophy », 1951.

277

Страница сгенерирована за 0.23 секунд!

Николай Онуфриевич Лосский. Его деятельность протекала в целом ряде университетских и церковных центров Старого и Нового света - Санкт-Петербургский университет, Русский университет в Праге, университет в Братиславе, Стендфордский университет в Калифорнии, духовная академия в Нью-Йорке. Николай Лосский родился в 1870 году в многодетной семье лесничего, в деревне Креславка Витебской губернии. Отличался силой воли и высокой самодисциплиной. Юность Лосского совпала с развитием революционно-демократических и социалистических идей. За приверженность этим идеям и атеистические настроения в 1887 году он был исключен из седьмого класса гимназии. “Возвращение к религии” совершилось через 30 с лишним лет после сложного философского процесса и сложного жизненного пути. Некоторое время после гимназии он учился в Швейцарии (Берне). В 1891 г. поступил на естественнонаучное отделение физико-математического факультета, затем обучался на историко-филологическом факультете Санкт-Петербургского университета. Изучение философии Лосский продолжил в Швейцарии и Германии, где слушал лекции В. Вундта, В. Виндельбанда, Т. Мюллера. В 1903 получил степень магистра философии, в 1907 - доктора философии. В 1916 г. Лосский становится профессором Санкт-Петербургского университета. В 1922 году Н. Лосский вместе со многими другими русскими философами был выслан на печально знаменитом “философском пароходе” из России. Он живет в Берлине, затем в Праге, Брно и Братиславе. В 1946 году переезжает в США, с 1947 года он профессор Свято-Владимирской духовной академии в Нью-Йорке. С 1955 г. Лосский - во Франции. Умер в 1965 году и похоронен на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа под Парижем.

В лице Н. Лосского видим мыслителя, диапазон интересов которого охватывает практически все отрасли философского знания: гносеологию, онтологию, философскую антропологию, этику, аксиологию. Свою философскую систему Лосский часто характеризует как “идеал-реализм”, а также ”мистический эмпиризм”, “органическое мировоззрение” либо как “интуитивизм”. Объясняя задачи своего учения, Лосский пишет: “Наш интуитивизм (мистический эмпиризм) особенно подчеркивает органическое, живое единство мира”. В составе мира он различает реальное и идеальное бытие. Реальное бытие включает все явления, данные в форме времени или пространства, идеальное же находится выше реального и обеспечивает его единство и осмысленность. Основой единства системы мира с этой точки зрения является Бог как металогическое бытие. Философию Лосский определяет как науку “о мире как целом”, подчеркивая при этом, что эта наука “дает сведения о подлинном бытии (“о вещах в себе”) и проникает в самые основы его”. В поисках абсолютно основного она “выходит за пределы мира в область Сверхмирового Начала, в сферу Абсолютного”. Задача, которую Лосский пытается решить в гносеологической части своего учения, состоит в достижении “идеал-знания” на основе “реалистического миросозерцания”. Он скрупулезно анализирует взгляды предшественников (Локка, Беркли, Канта, Плеханова, Ленина) по вопросу о том, что следует считать источником познания , и подводит читателя к выводу об односторонности этих учений . Человек, строящий теорию знания из ощущений, независимо от материалистического либо идеалистического их понимания, всегда вместо “материального” дерева будет иметь дело с “психическим” деревом. “Распространенные в наше время взгляды на отношение между познающим субъектом и познаваемым объектом, - пишет Лосский, - вовсе не содействуют сохранению идеала знания”. Он рассматривает две формы “гносеологического индивидуализма”: трансцендентную (с подчинением субъекта объекту) и имманентную (с подчинением объекта субъекту), и приходит к выводу о невозможности постижения объективной истины на этих основаниях . В первом случае знание об объекте представляет лишь вторично-субъективные отпечатки, деформации и реакции сознания, а во втором - предметы и явления как бы растворяются в душе человека, и мир рассматривается как внутренняя данность и содержание сознания. Лосский мечтает о таком знании, “какое дает поэт, постигающий вплоть до глубочайших изгибов внутреннюю жизнь мира, все то, что кроется в самых интимных тайниках души всякого существа”. Такое “живое” непосредственное знание, по Лосскому, несомненно, выше отвлеченно-рассудочного. В поисках “руководящей идеи” своего учения он формулирует принцип “Все имманентно всему! ”.

Лосский так описывает возникновение в его уме основного замысла интуитивизма: “Однажды (приблизительно в 1898 году), в туманный день, когда все предметы сливаются друг с другом в петербургской осенней мгле, я ехал... по Гороховой улице на извозчике и был погружен в свои обычные размышления: “Я знаю только то, что имманентно моему сознанию, но моему сознанию имманентны только мои душевные состояния, следовательно, я знаю только свою душевную жизнь”. Я посмотрел перед собою на мглистую улицу, подумал, что нет резких граней между вещами, и вдруг у меня блеснула мысль: “Все имманентно всему”. Путь к преодолению дуализма между сознанием и бытием он видит в интуиции. “Интуиция” - непосредственное имение в виду предмета в подлиннике, а не посредством копии, символа, конструкции и т.п. ”. То отношение субъекта ко всем другим сущностям в мире, которое делает интуицию возможной, Лосский называет гносеологической координацией. Это отношение как таковое еще не есть познание. Для того, чтобы объект не только был связан с Я, но также был им познан, субъект должен направить на объект целую серию целевых умственных актов - осознания, внимания и т.п. “Чтобы познать предмет, нужно иметь его в сознании, то есть достигнуть того, чтобы он вступил в кругозор сознания познающего субъекта, стал имманентным сознанию”. Лосский особо подчеркивает, что “всякое знание состоит в том, что я, во-первых, созерцаю предмет в его неприкосновенной подлинности и, во-вторых, анализирую созерцаемый мир, вскрывая в нем то, что необходимо связано с предметом. Отсюда следует, что созерцаемое мною и аналитически познаваемое бытие всегда есть нечто сложное (иначе не был бы возможен анализ), и притом такое сложное, в котором ни один познаваемый элемент не существует сам по себе, без необходимого отношения к другим элементам. Иными словами, всякий познаваемый предмет и весь познаваемый мир есть целое (или момент целого), в котором можно различать стороны, но не чистая множественность самостоятельных элементов”. В 1915 году Лосский приступил к публикации своего главного метафизического сочинения “Мир как органическое целое”. Именно “органическое единство мира, интимная внутренняя связь между частями его” есть условие возможности интуиции. Лосский развивает идею множественности субстанциальных деятелей. Вышеозначенные деятели обладают творческой силой. “Всякое событие возникает не само собою, а творится каким-либо сверхвременным и сверхпространственным деятелем” каждый из которых “есть действительная или потенциальная личность, наделенная творческой силой и творящая события, имеющие временную или пространственно-временную форму” согласно своей нормативной идее. Рассмотрение субстанциальных деятелей через такие характеристики, как целестремительность, активность, свободная воля и т.д., позволяет Лосскому употреблять по отношению к последним термин личность, но так как по степени своего развития субстанциальные деятели глубоко отличаются друг от друга, то необходимо, говорит он, различать “действительные личности” и “личности потенциальные”. Что же есть действительная личность? Это - “существо, сознающее абсолютные ценности нравственного добра, истины, красоты и долженствование осуществлять их в своем поведении”. Действительной личностью является человек. Лосский делает оговорку, что личность сия, хотя часто не исполняет своего долга, но все же не лишена идеи долга. Субстанциальные деятели, стоящие ниже человека, - животные, растения и т.д. вплоть до электронов и даже более элементарных существ, которые еще будут открыты, - это потенциальные личности, и только через миллионы лет многих переживаний они смогут развиться до состояния действительной личности. Всякий деятель развивается и стремится улучшить свою жизнь. Достижению более совершенной жизни служит союз нескольких деятелей. Человеческий организм также есть некий союз, во главе которого стоит высокоразвитый деятель - человеческое Я. “Человеческое “я” есть деятель, который, может быть, биллионы лет тому назад вел жизнь протона, потом, объединив вокруг себя несколько электронов, усвоил тип жизни кислорода, затем, усложнив ещё более свое тело, поднялся до типа жизни, например, кристалла воды, далее перешел к жизни одноклеточного животного, после ряда перевоплощений или,... после ряда метаморфоз... стал человеческим “я”. “Каждое человеческое “я” уже в момент рождения весьма определенная индивидуальность... ”. Соотношение потенциальных и действительных личностей выстраивается в некоторую иерархию. Лосский сам определяет такой вид учения иерархическим персонализмом. Поскольку деление всех процессов на физические и психические для Лосского относительно, то он естественным образом приходит к выводу, что вся природа сверху донизу одушевлена. Мир есть органическое целое. Все субстанциальные деятели “сращены в одно целое некоторою стороною своего бытия”, каждый деятель живет жизнью целого мира, именно в этом смысле “все имманентно всему”. Но Лосский с грустью вынужден констатировать, что “в той области мира, в которой живем мы, люди, эта органическая связь во многих отношениях надорвана”. Причину этого он видит в эгоизме, вражде и равнодушии друг к другу. Область мира, в которой душевная жизнь воплощена в материальной телесности и господствует комплекс “абсолютной полноты жизни для себя”, Лосский обозначает низшей сферой бытия. Высшей же сферой является царство Духа - это “подлинно Царство Божие”, царство небожителей, имеющих бессмертное “духоносное тело” и совершенное “космическое сознание”. Здесь нет эгоистического обособления, деления “на мое и твое”, “все живут как одно существо”, каждый “внутренне объединен с целым”. Тело их не материальное, но “преображенное”, оно состоит из творимых небожителями процессов света, звука, тепла, ароматов и служит выражением их духовного творчества. Цель творчества - создание абсолютных ценностей. Такое духовно-телесное целое обладает идеальной красотой и не подвержено телесной смерти. Вообще никаких несовершенств и никакого зла в Царстве Божием нет.

Высшее сверхмировое и сверхсистемное начало - это Абсолютное, или Бог. Его внутренняя природа невыразима в человеческих понятиях. “Он несравним и несоизмерим с миром”.

Как же мыслит Лосский акт творения субстанций? “Первичный акт творения Богом, предшествующий шести дням развития мира и выраженный в Библии словами “в начале сотворил Бог небо и землю”, состоит в том, что Бог создал субстанциальных деятелей, наделив их формальными свойствами сверхвременности, сверхпространственности и т.п., необходимыми для осмысленной жизнедеятельности, не придал им никакого эмпирического характера. Выработать себе характер, т.е. тип своей жизни, есть задача свободного творчества каждого существа. Таким образом, вся судьба субстанциальных деятелей определяется в дальнейшем ими самими. Ценности и их иерархия. Лосский отстаивает незыблемость абсолютных ценностей добра, справедливости, истины и красоты. Абсолютные ценности воплощены в “полноте бытия”, в Боге (воспринимаемом через мистический религиозный опыт). Прекрасно осознавая, что “между всеми усовершенствованиями, достижимыми в условиях земного бытия, и конечным идеалом Царства Божия всегда остается огромное расстояние”, он тем не менее верит в абсолютное добро и любовь; в совершенную “ полноту бытия”. Идеал Лосского - “соборное творчество” на основе совершенной любви “друг к другу участвующих в нем лиц, обладающих индивидуальным своеобразием, и притом совершенным, то есть содержащих в себе и осуществляющих только абсолютные ценности”. Напомним, что абсолютным ценностям Лосский дает следующее определение: “Абсолютная положительная ценность, сама в себе, безусловно оправданная (самоценность), следовательно, имеющая характер добра с любой точки зрения, в любом отношении и для любого субъекта; не только сама по себе она всегда есть добро, но и следствия из нее никогда не содержат зла”. Эти абсолютные ценности даны человеку непосредственно через интуицию, через особое духовное озарение. Они есть необходимая основа реальной нравственной жизни человека. Бездуховным и безнравственным становится общество, в котором исчезают представления о высших общечеловеческих ценностях и идеалах. В таком обществе, считает Лосский, происходит “накопление сил и способностей для возрастания во зле - это уже является сатанинской эволюцией”. Обращаясь к ценностям человеческого бытия, Лосский выделяет витальные (биологические) ценности и духовные. В основании некоторой иерархии ценностей лежат ценности биологические, необходимые для “самосохранения организма”, но венчают эту иерархию ценности, возвышающие человека над всем тварным миром, - ценности духовные. Пренебречь витальными ценностями нельзя, но и рабскую зависимость духа от жизни Лосский считает унизительной. Духовность возвышает всякого, кто принимает к сердцу интересы и чаяния ближнего, бескорыстно и честно исполняет свой гражданский, профессиональный, родительский и т.п. долг, сообразуясь с общекосмическими ценностями. Высшая моральная заповедь этики Лосского гласит: “Люби Бога больше, чем себя; люби ближнего как себя; достигай абсолютной полноты жизни для себя и всех других существ и т.п. ”. Индивидуальное своеобразие личности Лосский считает абсолютной положительной ценностью. Сознание полной духовной свободы необходимо для предельного проявления человеческих духовных гуманистических качеств. Другим обязательным условием усмотрения и узнавания абсолютных ценностей становится любовь. Лосский характеризует любовь одного лица к другому “как полное приятие чужой индивидуальности” и “совершенную отдачу сил в её пользу”. “Совершенное единодушие деятельности, очевидно, невозможно без взаимной любви и достижимо лишь при осуществлении абсолютных ценностей, так как только абсолютные положительные ценности все совместимы друг с другом”. Никакое “отдельное содержание мира” не может удовлетворить человека до конца, “не может наполнить всей его жизни”. Только соборное творчество, в которое каждый член “единодушного целого” вносит “индивидуальный вклад, то есть единственное, неповторимое и незаменимое содержание” обеспечивает человеку полноту бытия.