Альберт Эйнштейн был исключительным гением. Его теория относительности была положена в основу современной физики, ему также принадлежит особая роль в введении в научный оборот новых физических концепций и теорий. Лауреат Нобелевской премии по физике 1921 года всегда привлекал повышенное внимание общества не только к своим научным изысканиям, всех еще и интересовала его личная жизнь. Эти поразительные факты из жизни Эйнштейна еще больше удивят вас.

Эйнштейн говорил, что верит в «пантеистического» бога Бенедикта Спинозы, но не в персонифицированного Бога — такую веру он подвергал критике. «Вы верите в Бога, который играет в кости, а я — в полную закономерность и правопорядок в мире, который объективно существует и который я дико умозрительным путем пытаюсь захватить. Я твердо верю, но я надеюсь, что кто-то откроет более реалистичный путь или основу, чем это было моим уделом его найти. Даже великий успех квантовой теории не заставит меня поверить в фундаментальную игру в кости, хотя я очень хорошо знаю, что некоторые из наших молодых коллег интерпретируют это как следствие старости», — говорил ученый.

Ученый открещивался от ярлыка «атеист», разъясняя свои взгляды: «Я неоднократно говорил, что, на мой взгляд, идея персонифицированного Бога выглядит по-детски. Вы можете называть меня агностиком, но я и не разделяю духа крестовых походов профессиональных атеистов, чей пыл вызван в основном болезненным освобождением от оков религиозного воспитания, полученного в молодости. Я предпочитаю смирение, соответствующее слабости нашего интеллектуального осознания природы и нашего собственного бытия».

Еще в юности Эйнштейн заметил, что носки быстро протираются до дыр. Мужчина своеобразно решил эту проблему — просто перестал их носить. На официальные мероприятия Эйнштейн обувал высокие ботинки, чтобы отсутствие этой детали не бросалось в глаза.

С ранней молодости Альберт Эйнштейн был противником войны. В 1914 году радикальные студенты захватили контроль над Берлинским университетом и взяли в заложники ректора и несколько профессоров. Эйнштейн, которого уважали и студенты, и преподаватели, вместе с Максом Борном был отправлен на переговоры с «захватчиками» и ему удалось найти компромисс и мирно разрешить ситуацию.

У маленького Альберта были такие проблемы с речью, что окружающие боялись, научится ли он вообще говорить. Разговорился Эйнштейн только к 7 годам. Даже сегодня некоторые ученые полагают, что у гения была одна из форм аутизма, по крайней мере у него проявлялись все признаки синдрома Аспергера.

С первой женой Милевой Марич ученый прожил 11 лет. Мало того, что Эйнштейн был бабником, так он еще и выдвинул жене ряд условий: она не должна была настаивать на интимных отношениях и ожидать от супруга каких-либо проявлений чувств, но обязана была приносить еду в кабинет и следить за домом. Женщина добросовестно выполняла все условия, но Эйнштейн все равно развелся с ней.

Еще до свадьбы Милева Марич родила от Альберта их первого ребенка — дочь Лизерл. Но новоиспеченный отец из-за материальных трудностей предложил отдать малышку на удочерение в богатую бездетную семью родственников Милевы. Женщина послушалась будущего супруга, а сам ученый скрывал эту темную историю.

Инцидент, произошедший в одной берлинской семье, подтолкнул физиков Альберта Эйнштейна и Лео Силарда к созданию нового абсорбционного холодильника. Члены той семьи погибли из-за утечки диоксида серы из холодильника. Предложенный Эйнштейном и Силардом холодильник не имел движущихся частей, в нем использовался относительно безопасный спирт. Сколько же проблем человечества мог решить ученый, если бы сфокусировался на изобретении чего-то нового.

Эйнштейн начал курить еще будучи студентом Политехнического университете в Цюрихе. Курение трубки, по его собственным словам, помогало ему сосредоточиться и настроиться на работу, так что он не расставался с ней практически до конца жизни. Одну из его трубок можно увидеть в Национальном музее американской истории в Вашингтоне.

Младший сын Эйнштейна Эдуард подавал большие надежды. Но когда он поступил в университет, у него случился серьезный нервный срыв. Во время госпитализации молодому человеку диагностировали шизофрению. В психиатрическую больницу Эдуард попал в 21 год, где и провел большую часть жизни. Эйнштейну было сложно свыкнуться с тем, что его ребенок болен. В одном из писем физик даже писал, что лучше бы Эдуард не рождался.

В 1952 году политик Давид Бен-Гурион предложил Эйнштейну стать президентом Израиля. Альберт предложение отклонил, объяснив отказ нехваткой опыта и неподходящим складом ума.

В феврале 1919 года Эйнштейн развелся со своей первой женой Милевой Марич, а уже спустя несколько месяцев женился на своей двоюродной сестре Эльзе. На протяжении второго брака у физика было множество любовниц, Эльза не только была в курсе всех похождений мужа, но еще и могла обсудить с ним его внебрачные приключения.

В нескольких своих письмах Эйнштейн упоминал о любовнице Маргарите, которую называл «советской шпионкой». ФБР всерьез рассматривало версию, что девушка являлась русским агентом, чья миссия была переманить Эйнштейна на работу в Советский Союз.

Эльза Левенталь была двоюродной сестрой Эйнштейна по материнской линии. Она была на три года старше, разведена, имела двух дочерей. Еще с детства Эльза и Альберт были в хороших отношениях. Близкое родство нисколько не смутило влюбленных, и в 1919 году они поженились. Общих детей они так и не родили, но Эйнштейн прожил с Эльзой до самой ее смерти.

В 1955 году 76-летний физик был доставлен в Принстонский госпиталь с жалобой на боль в груди. На следующее утро Эйнштейн скончался от массивного кровоизлияния после разрыва аневризмы аорты. Сам Эйнштейн хотел, чтобы после смерти его кремировали. Без всякого разрешения мозг Эйнштейна был извлечен патологоанатомом Томасом Харвей. Он сфотографировал мозг под различными углами и затем разрезал его на приблизительно 240 блоков. 40 лет он посылал кусочки мозга Эйнштейна для исследования ведущим неврологам.

Альберт Эйнштейн и его жены

Спутницы гениев нередко становятся не только их музами, но и свидетельницами и заложницами обратной стороны их гениальности. Альберт Эйнштейн в повседневной жизни отличался тяжелым характером, и уживаться с ним было очень нелегко. Он был женат дважды, и обеим его женам приходилось мириться с его требовательностью, непостоянством, отсутствием моральных устоев и странному отношению к браку.

Со своей первой женой Эйнштейн познакомился во время учебы в Политехникуме. Милеве Марич был 21 год, а ему – 17. Родители Эйнштейна были категорически против этого брака, но он никого не слушал. «Я потерял разум, умираю, пылаю от любви и желания. Подушка, на которой ты спишь, во стократ счастливее моего сердца! Ты приходишь ко мне ночью, но, к сожалению, только во сне», – писал он Милеве в 1901 г. Но период пылких признаний прошел очень быстро. Еще до свадьбы, в 1902 г. Милева родила дочь, и ее муж неожиданно настоял на том, чтобы отдать ее на удочерение бездетным родственникам «в связи с материальными трудностями». О том, что у Эйнштейна была дочь Лизерль, стало известно только в 1997 г., когда его правнуки продали на аукционе письма, пролившие свет на некоторые эпизоды биографии ученого.

Милева Марич и Альберт Эйнштейн

И даже после этого Милева, несмотря на протесты родителей, согласилась выйти замуж за своего избранника. Но она была шокирована, когда жених вдруг выдвинул свои требования: «Если хочешь замужества, ты должна будешь согласиться на мои условия, вот они: во-первых, ты будешь заботиться о моей одежде и постели; во-вторых, будешь приносить мне трижды в день еду в мой кабинет; в-третьих, ты откажешься от всех личных контактов со мной, за исключением тех, которые необходимы для соблюдения приличий в обществе; в-четвертых, всегда, когда я попрошу тебя об этом, ты будешь покидать мою спальню и кабинет; в-пятых, без слов протеста ты будешь выполнять для меня научные расчеты; в-шестых, не будешь ожидать от меня никаких проявлений чувств». Как ни удивительно, Милева приняла эти условия.

Свадебное фото с Милевой, 1903

Альберт Эйнштейн со своей первой семьей

В 1904 г. у них родился сын Ганс Альберт, единственный продолжатель рода Эйнштейнов – рожденный в 1910 г. сын Эдуард страдал шизофренией и закончил свои дни в психиатрической лечебнице. Однако ни выполнение женой условий этого странного брачного «манифеста», ни рождение детей, ни постоянная помощь мужу в его научной деятельности не уберегли этот брак от краха. В 1919 г. они развелись, хотя фактически их семья распалась еще в 1914 г.

Милева приняла и условия развода, а они тоже были специфическими: в обмен на ее добровольное согласие расстаться муж пообещал ей отдать Нобелевскую премию – а Эйнштейн не сомневался в том, что он ее когда-нибудь получит, впрочем, как и его жена. Милева очень тяжело переживала развод, ей даже пришлось обращаться за помощью к психоаналитикам, так как она не могла самостоятельно справиться с длительной депрессией. К чести ученого, свое слово он сдержал – став нобелевским лауреатом, он отдал бывшей жене 32 тысячи долларов.

Через 3 месяца после развода ученый снова женился – на своей двоюродной сестре Эльзе, которая незадолго до этого по-матерински заботливо ухаживала за ним во время его болезни. Эйнштейн согласился удочерить двух девочек от предыдущего брака Эльзы, и в первые годы в их доме царила идиллия. Бывавший у них Чарли Чаплин так отзывался о второй жене ученого: «Из этой женщины с квадратной фигурой так и била жизненная сила. Она откровенно наслаждалась величием своего мужа и вовсе этого не скрывала, ее энтузиазм даже подкупал».

Эйнштейн со своей второй женой Эльзой, 1922

Альберт Эйнштейн и его вторая жена Эльза

Однако традиционные семейные устои и ценности были абсолютно чужды великому ученому. Как он ни пытался создать гармоничный союз, его природа брала верх и разрушала гармонию. Позже об одном из друзей Эйнштейн писал: «Больше всего меня восхищала его способность жить долгие годы не только в мире, но и в подлинном согласии с женщиной – эту задачу я дважды пытался решить, и оба раза с позором провалил».

Великий ученый и невыносимый муж

Эйнштейн, его вторая жена Эльза и приемная дочь Марго

Эйнштейн был очень любвеобильным, и в своих многочисленных увлечениях он не знал никаких моральных ограничений. Эльза выслушивала жалобы мужа на то, что женщины не дают ему прохода. Ей приходилось мириться с его постоянными связями на стороне, первая любовница у него появилась уже через несколько месяцев после свадьбы. Он даже приводил своих женщин в их с Эльзой дом. Тем не менее этот брак просуществовал до самой смерти Эльзы в 1936 г.

Великий ученый и невыносимый муж

Альберт Эйнштейн

Личность Милевы Марич большинству биографов Эйнштейна представлялась скорее скромной тенью своего великого супруга — эдакая идеальная и бесконфликтная, самоотверженная жена гения, которая беспрекословно выполняет «математическую часть работы», т. е. самую незаметную эмпирическую долю творческого исследования.

Будущая жена Эйнштейна, сербка Милева Марич родилась 19 декабря 1875 года в городе Тителе на севере Австро-Венгерской империи. Необходимо отметить необычное образование, которое получила девушка: ее отец делал все возможное, в том числе и в финансовом отношении, чтобы дать дочери как можно более полное и широкое воспитание. Родным языком Марич был немецкий, однако, с детства отец читал ей сербские народные легенды и поэмы, которые она потом разучивала на фортепиано. Ее биограф иронично замечал: «Список мест, где училась Милева, напоминает путеводитель Кука с обозначением путей, на которые Милош толкал ее в поисках прекрасного». Сама девушка вполне оправдывала все ожидания отца, а за высокие оценки и примерное поведение одноклассники прозвали ее «Наша святая».

Милева первая девочка в Австро-Венгрии, обучавшаяся в гимназии

Основной сферой ее интересов была математика и физика — по этим предметам на выпускных экзаменах «ни у кого не было лучших отметок, чем у нее». Однако, Марич также прекрасно владела французским и греческим, проявляла незаурядные способности к рисованию, к тому же именно Марич стала первой девочкой в Австро-Венгерской империи, которой благодаря неординарным дарованиям было разрешено обучаться вместе с мальчиками. Надеясь на дальнейшее университетское образование и научную славу Марич переезжает в Швейцарию, — пожалуй, самую либеральную страну на рубеже XIX-XX веков, предоставившую убежище многих опальным политикам, литераторам и деятелям искусства. Высшее образование в стране славилось не только своим качеством обучения, но и значительно меньшим количеством препятствий для женщин, стремящихся получить серьезные академические знания.

Марич выбирает сначала кафедру психиатрии медицинского факультета Цюрихского университета — ту область знания, которая набирала тогда чрезвычайную популярность. Однако, проучившись там лишь один семестр, юное дарование переходит на физико-математический факультет Цюрихского политехнического института. Это высшее техническое заведение имело статус университета международного класса, готовящего инженеров-электриков — наиболее востребованных технических специалистов того времени. Однако, диплом об окончании этого довольно престижного образовательного учреждения позволял представительницам слабого пола лишь преподавать в средней школе, на что, собственно, и рассчитывала Милева Марич, выбрав профессию учительницы. Кстати, она была единственной девушкой-студенткой на своем курсе и пятой женщиной за всю историю института (первая появилась в 1871 году и прибыла, между прочим, из Москвы). Знавшие ее в студенческие годы современники описывают Марич как «милую, застенчивую, доброжелательную» девушку, «непритязательную и скромную». «Она прихрамывала», но у нее «были ум и душа», в студенческие годы она «умела прекрасно готовить и из экономии сама шила себе платья». Однако, именно тут произошло ее знакомство с подающим большие надежды молодым физиком Альбертом Эйнштейном.

В октябре 1897 года Марич отправляется на обучение в Гейдельбергский университет в Германию, где она посещает лекции по физике и математике в качестве вольного слушателя. В апреле 1898 года она возвращается в Цюрих, где начинает основательно изучать дифференциальное и интегральное исчисление, описательную и проективную геометрию, механику, теоретическую физику, прикладную физику, экспериментальную физику и астрономию. Научная карьера Марич прервалась в 1901 году, когда она забеременела от Эйнштейна. На третьем месяце беременности она попыталась сдать выпускной экзамен, но ее средний балл был чрезвычайно низким — 2,5 из 6 возможных. Оказавшись незамужней женщиной, без какого-либо определенного статуса, однако, в весьма интересном положении, Марич принимает решение прекратить работу над своей дипломной работой, которую она планировала защищать под руководством профессора физики Генриха Вебера. Марич отправляется в родной сербский Нови-Сад, где, по всей вероятности, в январе 1902 года у неё родилась дочь, названная Лизерль (ее судьба неизвестна).

Марич была соратницей Эйнштейна в написании теории относительности

Вероятно, пылкая страсть Эйнштейна к весьма интеллектуально одаренной подруге быстро прошла, а окончательно нивелировалась обстоятельствами их непродолжительной совместной жизни. Судя по письмам немецкого физика, Марич очень быстро стала его соратницей, однако, мать Эйнштейна была обеспокоена, когда поняла серьезность намерений сына по отношению к девушке: «то, что Милева не была еврейкой, значения не имело… но Полина, по-видимому, разделяла свойственное многим жителям Германии предвзятое отношение к сербам. Мнение, что славяне — люди второго сорта, укоренилось в Германии задолго до прихода к власти Гитлера». Однако, еще в 1903 году Эйнштейн сообщал в письме своему лучшему другу: «Она умеет позаботиться обо всем, прекрасно готовит и все время в хорошем настроении». Биографы, говоря о роли Милевы Марич в жизни Эйнштейна, писали: «Двадцатисемилетняя супруга меньше всего могла служить образцом швейцарской феи домашнего очага, вершиной честолюбия которой является сражение с пылью, молью, сором». Карл Зелинг со слов Эйнштейна писал, что сербка была «мечтательницей с тяжелым, неповоротливым умом, и это часто сковывало ее в жизни и учебе. Однако следует записать в пользу Милевы то, что она храбро делила с Эйнштейном годы нужды и создала ему для работы, правда, по-богемному неустроенный, но все же сравнительно спокойный домашний очаг».

Дальнейший период жизни супругов можно описать как борьбу за развод во время Первой мировой войны. Эйнштейн незадолго до начала кровопролития становится членом Прусской академии наук и переезжает в Берлин, где довольно близко сходится со своей двоюродной сестрой (со стороны матери) Эльзой Левенталь — именно она впоследствии станет следующей супругой великого физика. Хотя Эйнштейн посылал своей семье в Цюрих из Берлина деньги, их катастрофически не хватало, потому Марич вынуждена была подрабатывать частными уроками математики и игры на фортепьяно. С началом войны Марич с двумя детьми переезжает в пансионат в Цюрих. Эйнштейн писал ей в то время: «Я охотно прислал бы тебе больше денег, но у меня у самого их не осталось. Сам я живу более чем скромно, почти по-нищенски. Только так мы сможем отложить что-то для наших мальчиков». Эйнштейн высылал ей пособие в 5600 рейхсмарок в год, что представляло собой весьма незначительную и очень нестабильную сумму, учитывая постоянно растущий в военное время уровень инфляции.

Из-за семейных обстоятельств сын Эйнштейна и Марич заболел шизофренией

В 1916 году Эйнштейн просит развод, чтобы узаконить свои отношения с Эльзой Левенталь, однако, Марич отказалась освобождать своего супруга от обязательств, крайне тяжело переживая свое положение: за несколько месяцев она перенесла ряд сердечных приступов. Эйнштейн явно тяготился болезнью жены, а в письме к одному из своих швейцарских друзей он дает понять, что, если Милева умрет, он не будет слишком расстроен. Однако болезнь затягивалась, улучшения состояния здоровья чередовались с ухудшением, она часто оказывалась в больнице.

Эйнштейн со своей второй женой — Эльзой Лёвенталь

В мае 1918 года Марич все-таки соглашается на развод с Эйнштейном, однако, и тут не обошлось без щекотливой темы решения финансовых вопросов обеспечения бывшей супруги и детей. Физик надеялся на получение Нобелевской премии, размер которой составлял 180 000 швейцарских марок. Именно эта сумма была предложена Марич в качестве «отступных» (она получила деньги в 1922 году, после присуждения премии).

В конце 1930-х годов с сыном Эйнштейна и Марич Эдуардом случился нервный срыв, а в ходе медицинского обследования был поставлен диагноз шизофрения, и семья вынуждена была продавать последнее имущество, чтобы покрыть лечение в психиатрической клинике при Цюрихском университете. Сама Милева Марич скончалась в возрасте 73 лет 4 августа 1948 года в Цюрихе и была похоронена на кладбище Нордгейм. По странной иронии судьбы, сразу после кончины Милевы Марич, Эйнштейн узнает, что и сам тяжело болен.

В этом году исполнилось 100 лет самой великой и самой спорной теории Альберта Эйнштейна — Общей теории относительности.

Кажется, что об Эйнштейне известно все. Его прижизненная слава была беспрецедентной для человека науки. Без преувеличения можно было говорить о культе личности Эйнштейна, не вкладывая в это понятие никакого негативного содержания. Вся загвоздка кроется в личности Милевы Марич, первой жены Альберта Эйнштейна.

Милева Марич родилась 19 декабря 1875 года в городе Тителе на севере Австро-Венгерской империи. Необходимо отметить необычное образование, которое получила девушка: ее отец делал все возможное, в том числе и в финансовом отношении, чтобы дать дочери как можно более полное и широкое воспитание. Родным языком Марич был немецкий, однако, с детства отец читал ей сербские народные легенды и поэмы, которые она потом разучивала на фортепиано. Ее биограф иронично замечал: «Список мест, где училась Милева, напоминает путеводитель Кука с обозначением путей, на которые Милош толкал ее в поисках прекрасного». Сама девушка вполне оправдывала все ожидания отца, а за высокие оценки и примерное поведение одноклассники прозвали ее «Наша святая».

Милева Марич, первая девочка в Австро-Венгрии, обучавшаяся в гимназии.

Славянскую жену Эйнштейна, вспоминают в связи с созданием специальной и общей теории относительности. Общую теорию относительности Эйнштейн в 1915 году позаимствовал из фундаментальной теории поляка Минковского.

История жизни этой женщины вызывает глубокое, почти болезненное сочувствие. Быть может, она стала бы второй Марией Кюри, если бы полюбила другого человека или если бы полюбила иначе.

Ее история не часто интересовала биографов Эйнштейна, однако все изменилось в 1987 году, когда Принстонский университет выпустил тщательно прокомментированный сборник работ ученого-гения, где среди прочего отмечался и вклад теоретических идей Милевы Марич в научную теорию относительности.

Личность Милевы Марич большинству биографов Эйнштейна представлялась скорее скромной тенью своего великого супруга - эдакая идеальная и бесконфликтная, самоотверженная жена гения, которая беспрекословно выполняет «математическую часть работы», т. е. самую незаметную эмпирическую долю творческого исследования.

Широко известно, что Эйнштейн говорил друзьям: «Математическую часть работы за меня делает жена»»

Но на самом деле история создания теории относительности неоднозначна, а историки и биографы уже не одни копья сломали в попытке узнать правду.

Галина Вайнштейн, сотрудник Эйнштейновского Центра Бостонского Университета, в новой работе проанализировала аргументы, на которых основано мнение о том, что первая жена Альберта Эйнштейна, Милева Марич, могла быть его тайным соавтором.

Чтобы понять жизнь Милеви Марич надо начать от Альберта Эйнштайна.

Альберт Эйнштейн родился в бедной еврейской семье в немецком городе Ульме 14 марта 1879 года.

Маленький Альберт развивался с большим отставанием, говорить он начал только с трёх лет, а к семи годам он научился повторять лишь короткие фразы. Прислуга в доме Эйнштейнов прозвала его «тупеньким». Альберт не любил играть в подвижные игры с другими детьми, да и дети также не любили играть с ним — без видимых причин он мог впасть в ярость и побить их. Известен случай, когда он бросил в голову своей сестры Майи (она была на два с половиной года его младше) тяжёлый кегельный шар, чем серьёзно травмировал её. Считается, что головные боли, мучавшие её всю жизнь, и паралич, наступивший за семь лет до её смерти, всё это было следствием той травмы и последующих ударов садовой лопаткой по голове (от любимого брата) во время его редких активных игр с сестрёнкой. А на самом деле, Альбер предпочитал тихие игры, например, складывать паззлы или выстраивать карточные домики.
Мать Альберта хорошо музицировала и пожелала привить любовь к музыке и своим детям. Она наняла учительницу музыки, которая учила Альберта на протяжении 7-8 лет игре на скрипке. Эти уроки он поначалу ненавидел и даже иногда бросал в учительницу предметы детской мебели в приступах ярости. Но к концу обучения он довольно хорошо научился играть на альте и даже полюбил музыку.
Окружающие считали его крайне религиозным ребёнком, в 12 лет он знал наизусть и распевал на людях некоторые объёмные иудейские псалмы, но, потом, как-то одномоментно это прекратилось. Видимо, ему объяснили, что некоторые идеи иудаизма могут не понравиться окружающим «гоям», например, соученикам из христианской школы Мюнхена. Сам же Эйнштейн позднее говорил, что стал атеистом в силу своей детской мудрости и в 12 лет он решил, что религия это обман. Какой умный и самостоятельный мальчуган, не правда ли?

В гимназии Альберт хорошо успевал в математике, а вот с некоторыми прочими предметами были серьёзные проблемы. Родители Эйнштейна в 1894 году переехали из Мюнхена в Италию (городок Павия близ Милана), оставив сына жить с родственниками и доучиваться в гимназии. Но через год (в возрасте 15 лет) Альберт бросил школу, так и не получив выпускного аттестата, и приехал к родителям и сестре, заявив родителям, что он не желает служить в армии (тогда в Германии 17 лет был крайним возрастом для юноши, чтобы уехать из страны, не попав под военный призыв), а посему отказывается от гражданства Германии и вообще, и у него есть ПЛАН — он будет готовиться к поступлению в Цюрихский Политех (Швейцария) самостоятельно, а поступив и окончив сей ВУЗ, непременно станет светилом науки. Какой замечательный и самостоятельный молодой человек!

И вот готовится, наш Альберт, готовится, и в октябре 1895 удачно заваливает вступительные экзамены в Политех Цюриха. И не светить бы ему в науке, если бы не своевременный мудрый совет — пойти в специальную школу в кантоне Аарау. Школа эта платная, но есть приятный бонус — если её заканчиваешь, то зачислен в Политех «автоматом», без вступительных экзаменов.
Альберт поступает в эту платную школу и поселяется, сняв комнату у Йоста Винтеллера, который вдруг, по совместительству оказался директором этой самой школы. Вот что значит природная смекалка! Какой Альберт молодец! Хорошая страховка — платишь не только за обучение, но и лично в руки директору школы за проживание в его доме — теперь уж точно не выгонят. Политех гарантирован.
И, вот, спустя год напряжённой учёбы, Альберт получает свой аттестат зрелости.

Обратите внимание, в Швейцарии тогда оценки были по шестибальной шкале, т.е. «тройка» это по-нашему примерно два с плюсом. Но, тем не менее, Альберт зачислен на педагогический факультет Цюрихского Политехнического, а семья Эйнштейнов продолжает поддерживать общение с замечательным Йостом Винтеллером (директором школы в Аарау).

Спустя 15 лет сестра Эйнштейна выходит замуж за Пауля (сына Йоста) Винтеллера. Кстати, и сам Эйнштейн пока жил у «дядюшки Йоста» крутил роман с его дочкой Мари Винтеллер, но жениться ему никак было нельзя, необходимо было беречь себя для науки (точнее для более научных девушек).
Юного Альберта, как явного манипулятора, характеризует такой факт, что когда их роман с Винтеллер уже был окончен (по инициативе Эйнштейна), тот всё ещё отправлял Мари своё грязное бельё по почте, а она стирала и отправляла ему обратно (видимо ещё надеялась на возобновление отношений), наивная.
А «более научную» девушку Альберт встречает уже в стенах Университета. Ей оказалась Милева Марич, сербка из Нового-Сада (тогда это была территория Австро-Венгерской империи), успешно сдавшая вступительные экзамены и зачисленная в группу студентов, куда был зачислен без экзаменов и Альберт Эйнштейн. Ей был уже 21 год (по меркам того времени — старая дева), а ему только 17. На тот момент они ещё не были близки, поэтому за этот период нет их совместных фотографий.

Но для сравнения типажей, вот вам коллаж из их двух фото от 1896 года:

Милева с детства проявляла недюжинные интеллектуальные способности, и её отец, Милош Марич, обладая современными взглядами, поощрял её тягу к получению хорошего образования, хотя в то время девочки Австро-Венгрии редко учились не только в ВУЗах, но даже и в средних школах (гимназиях). Милеве легко давались как математика с физикой, так и иностранные языки. Она стала одной из четырех женщин которые когда-либо обучались в стенах Цюрихского Политеха до 1896 года. Милева не была эталоном красоты, и к тому же сильно хромала при ходьбе (из-за заболевания костей), но несмотря на насмешки сокурсников, молодой и смазливый Альберт упорно садился на лекциях рядом с ней…

На лекциях Эйнштейн сидел с замкнутой, внешне «мрачноватой» сербской студенткой Милевой Марич.

Общепринятый взгляд на их последующие отношения таков: гений Эйнштейн и «немножко умная» Марич, которая ему (Чуть-чуть. Вначале. Лишь по его снисходительности) помогала. У некоторых «придворных» биографов она вообще описана как глупая, грязная в быту, сумасшедшая и т.д., в общем, лишь мешавшая «чемпиону всего на свете всех времён и народов» творить в полную силу.
Есть также и противоположная точка зрения (феминистки её обожают) — Альберт Эйнштейн обманывал влюблённую в него наивную женщину-учёного Милеву Марич, которая написала за него все статьи и разработала все теории, а он, присвоив её труды себе, в результате выкинул её из своей жизни, развёлся с ней и отобрал лавры гения, хотя на самом деле ничего в науках и не смыслил. Милева же — чистый ангел, мать теории относительности (а Эйнштейн, соответственно, не отец, а всего лишь альфонс теории относительности), гениальная женщина-учёный, обманутая и морально растоптанная любимым мужем…
Насчёт личности Эйнштейна феминистки отнюдь не ошибались, но ангел ли Милева? Вначале кажется — да, несомненный ангел. Писала научные труды, воспитывала детей, терпела мужа-изменщика и к тому же не жаловалась. Но есть некоторые факты, которые заставляют усомниться в высоких моральных качествах жены Эйнштейна. И тогда понимаешь, что Милева была кем угодно, только не доверчивой и влюблённой дурочкой. Я бы даже сказал, они стояли друг друга. Юный Эйнштейн, уверенный в своей мужской неотразимости, думал, что нашёл в ней смышлёного и бесплатного ассистента для своей научной карьеры. Менее юная Милева, думаю, это прекрасно понимала, но, в свою очередь, хотела использовать его как витрину для своей научной деятельности. Время тогда было далёкими от эмансипации, и Милева, обладая выдающимися умственными способностями, прекрасно осознавала, что ей, как женщине, заниматься наукой напрямую будет чрезвычайно сложно, научные журналы не будут печатать статьи женщины-учёного, её не будут приглашать на семинары и лекции, относясь снисходительно и неуважительно к её идеям. Поэтому ей была необходима «говорящая голова» мужского пола, которую можно научить связать пару слов по теме доклада, но которая не сможет обойтись без её интеллектуальной поддержки. И их интересы совпали!
Хотя позднее Милева, возможно, даже полюбила Альберта, об этом живописуют её многочисленные сцены ревности (а наш «красавчик» постоянно давал повод), значит он стал ей не безразличен, как мужчина. Но поначалу она относится к юноше снисходительно, подтрунивая, занимается с ним физикой, пытаясь подтянуть его знания до необходимого запланированного ей уровня. Альберт в то время пишет ей подобные письма (1899 год) :
«Наряду с этим я изучил также прекрасные места из Гельмгольца по поводу атмосферных движений - от страха перед Вами и, между прочим, к собственному удовольствию. Сразу же добавлю, что я хотел бы вместе с Вами просматривать всю историю [физики]… Когда я читал первый раз Гельмгольца, то ничего не мог понять, я не мог поверить, как не могу до сих пор, что Вы не сидите со мной рядом. Совместно работать с Вами я нахожу прекрасным и полезным, работа идет намного спокойнее и кажется мне менее скучной».

В 1900 году Эйнштейн защищает дипломную работу, но ему, в отличие от его однокурсников, не предлагают остаться ассистентом на кафедре. Милеве Марич же было предложено (профессором Вебером) стать его ассистенткой, но она отказывается из солидарности, когда Вебер не соглашается взять к себе также и Эйнштейна (считая того совершенно безперспективным выпускником). Альберт и Милева хотели пожениться сразу после окончания учёбы, но его родители (особенно мать, Паулина Эйнштейн) были резко против этого. Мало того, что Милева — «гойка», так ещё и славянка! (К славянам, как к низшей расе, относились в Германии задолго до Гитлера). Паулина Эйнштейн прямо таки спинным мозгом ненавидела Милеву, непременно оскорбляя её при каждой личной встрече.

«Книжный червь» - злое прозвище, которое дала мать Эйнштейна Милеве.

Оказавшись незамужней женщиной, без какого-либо определенного статуса, однако, в весьма интересном положении, Марич принимает решение прекратить работу над своей дипломной работой, которую она планировала защищать под руководством профессора физики Генриха Вебера.

В январе 1902 года у Милевы рождается девочка, которую назвали Лизерль. Рождение внебрачного ребёнка в те времена было происшествием на грани скандала, и поэтому неудивительно, что Милева оставила её у своих родителей в Новом Саде и не привезла её в Швейцарию. Удивительно другое — то, что «молодые родители» практически не навещали свою дочь, а потом сообщили своему близкому кругу (остальные прочие даже и не знали о существовании Лизерль), что ребёнок умер от болезни.
Спустя более 30 лет, домой к доктору Янушу Плещу, ухаживавшему за больной Паулиной Эйнштейн (заодно он же писал биографию её сына), явилась женщина с мальчиком за руку. Мальчик выглядел очень похожим на юного Альберта, а женщина утверждала, что она - незаконнорожденная дочь Эйнштейна Лизерль, которую отдали на воспитание в чужую семью. Януш Плещ написал письмо об этом Эйнштейну и был крайне удивлен, когда последний не проявил к этому сообщению никакого отеческого интереса, да ещё и написал по этому поводу похабные стишки: “И слышать было бы приятно, что я яйцом налево брякнул”.
Лизерль никогда не упоминали ни Милева, ни Альберт в своих письмах или разговорах при свидетелях — словно бы её и не существовало вовсе. Позднее, уже после их свадьбы, в 1904 году родился их старший сын Ганс Альберт и в 1910 младший Эдуард, и оба росли в какой-никакой, но семье, а Лизерль была вычеркнута из семейной истории лишь за то, что рождена была вне брака.

В январе 1903 года Альберт Эйнштейн и Милева Марич поженились, почти сразу как отец Эйнштейна благословил их перед своей скоропостижной смертью в декабре 1902 года. Родители Милевы были очень рады, что она, наконец-то выходит замуж, и позднее (в 1904 году) её отец Милош Марич, посетив их, чтобы повидать внука, выдал Альберту в качестве приданного крупную сумму денег (эквивалент 25 000 долларов США, сегодня это почти миллион долларов).

Важным фактом, разбивающим вывод феминисток о влюблённой и беззащитной Милеве, является то, что одним из пунктов брачного (!) договора было обязательство Альберта Эйнштейна отдать Нобелевскую премию Милеве. Этот контракт несомненно является доказательством её авторства их «совместных» научных работ. Для неё это была страховка на тот случай, если Альберт решится вычеркнуть её из соавторов. Но страховка эта, впрочем, так и не сработала. Хотя деньги ей в результате (даже после их развода) Эйнштейну пришлось отдать — контракт, есть контракт. Но СМИ и придворные биографы тщательно вымарали имя Милевы Марич из истории науки, негоже всяким славянкам примазываться к великому еврейскому мыслителю.
То есть ещё в 1903 году Милева была уверена, что её будущие работы будут оценены как минимум на Нобелевскую премию.

Уолкер доказывает, что «специальная теория относительности берет начало в качестве
тезиса [докторской диссертации] Милевы, написанного и представленного на
рассмотрение профессору Веберу, ее руководителю в швейцарском Политехникуме.

Вернёмся в 1902 год, за полгода до свадьбы Эйнштейн наконец получил долгожданную работу (до этого он перебивался редким репетиторством) в Бернском Патентном Бюро, хоть и на самой низкооплачиваемой должности эксперта 4-го класса. Так он и сидел там почти четыре года до повышения до эксперта 2-го класса. Но он пришёл в бюро не за должностью и не за зарплатой. Дело в том, что в те времена в патентные бюро поступали не только заявки на регистрацию изобретений, но и передовые научные работы. А Швейцария тогда была одним из главных научных центров Европы. Эйнштейн, работая в бюро, мог рассматривать самые современные научные теории и передавать их Милеве, которая, пропуская сведения через свой энергичный ум, начиная с 1905 года начала выдавать научные статьи по физике.
Изложение в этих статьях отличалось от статей прочих авторов весьма «необычной» манерой — не указывались идеи, результаты и исследования, заимствованные из работ других учёных, не сопоставлялись выводы с более ранними попытками решения той или иной научной проблемы. Статьи практически не содержали литературных ссылок, что создавало впечатление о полной оригинальности идей и первооткрытии результатов изложенных в них. Плагиатом Милева занималась, как минимум не меньше своего мужа Альберта, а то и больше.

В те времена наука была делом аристократическим, прослыть обманщиком и плагиатором означало, навсегда перечеркнуть собственную карьеру на поприще науки. И вести себя так, как вели себя супруги Эйнштейн, не получив чёрной метки от научного сообщества, можно было только имея очень серьёзных покровителей.

Сразу после публикации научных «работ» имя Эйнштейна начинают раскручивать газеты и журналы. Это помогает популяризации молодого учёного среди обывателей.
В 1908 году Эйнштейн впервые был номинирован на знаменитую Нобелевскую премию, которую он смог получить лишь в 1922 году.

Карьера Эйнштейна во время ожидания Нобелевской премии также не стояла на месте, росла весьма уверенно: в 1908 он уже доцент Бернского университета, в 1909 получил должность «свадебного» профессора (без кафедры и места в учёном совете) в Цюрихском университете, в этом же году ушёл из патентного бюро, в 1911 он стал настоящим профессором в Политехе Праги, в 1913 стал членом Прусской Академии Наук в Берлине, а в 1917 стал основателем и директором Кайзер-Вильгельм-Института для физических исследований.

Чем выше поднимался Эйнштейн по карьерной лестнице, тем меньше ему нужна была жена, которая уже только одним своим видом напоминала ему, за счёт кого он получил почёт и регалии — отношения пары становились всё хуже. В 1909 году Милева пишет своей подруге: «…Известность не оставляет много времени для жены… может случиться, что один получит жемчужину, другой только пустую раковину от нее».
Они развелись в 1919, но ещё за пять лет до того Альберт Эйнштейн составит достаточно унизительный список требований к своей жене Милеве, который она должна будет соблюдать, если не хочет развода. Вот он:

«1. Вы будете следить за тем, чтобы
- моё нижнее и постельное бельё было чистым и содержалось в порядке;
- мне подавали еду три раза в день в моём кабинете;
- моя спальня и кабинет содержались в чистоте и порядке, и чтобы никто, кроме меня, не прикасался к моему рабочему столу.
2. Вы откажетесь от любой связи со мной, кроме той, которую необходимо поддерживать на людях. В особенности, Вы не будете претендовать на то, чтобы я
- оставался с Вами дома;
- сопровождал Вас в поездках.
3. Вы должны будете торжественно пообещать, что
- не будете ждать с моей стороны никаких чувств и не будете упрекать меня за их отсутствие;
- будете отвечать мне тотчас же, как только я обращусь к Вам;
- беспрекословно покинете как мою спальню, так и мой кабинет по первому моему требованию;
- не будете очернять меня перед детьми ни словом, ни делом»

В 1916 году Эйнштейн просит развод, чтобы узаконить свои отношения с Эльзой Левенталь, однако, Марич отказалась освобождать своего супруга от обязательств, крайне тяжело переживая свое положение: за несколько месяцев она перенесла ряд сердечных приступов. Эйнштейн явно тяготился болезнью жены, а в письме к одному из своих швейцарских друзей он дает понять, что, если Милева умрет, он не будет слишком расстроен. Однако болезнь затягивалась, улучшения состояния здоровья чередовались с ухудшением, она часто оказывалась в больнице.

Дальнейший период жизни супругов можно описать как борьбу за развод во время Первой мировой войны. Эйнштейн незадолго до начала кровопролития становится членом Прусской академии наук и переезжает в Берлин, где довольно близко сходится со своей двоюродной сестрой (со стороны матери) Эльзой Левенталь - именно она впоследствии станет следующей супругой великого физика. Хотя Эйнштейн посылал своей семье в Цюрих из Берлина деньги, их катастрофически не хватало, потому Марич вынуждена была подрабатывать частными уроками математики и игры на фортепьяно. С началом войны Марич с двумя детьми переезжает в пансионат в Цюрих.

Эйнштейн писал ей в то время: «Я охотно прислал бы тебе больше денег, но у меня у самого их не осталось. Сам я живу более чем скромно, почти по-нищенски. Только так мы сможем отложить что-то для наших мальчиков». Эйнштейн высылал ей пособие в 5600 рейхсмарок в год, что представляло собой весьма незначительную и очень нестабильную сумму, учитывая постоянно растущий в военное время уровень инфляции.

Старшему сыну Эйнштейна Гансу Альберту было 12 лет, когда его мать Милева перенесла нервный срыв после того, как отец в 1916 году потребовал развода.

В мае 1918 года Марич все-таки соглашается на развод с Эйнштейном, однако, и тут не обошлось без щекотливой темы решения финансовых вопросов обеспечения бывшей супруги и детей. Физик надеялся на получение Нобелевской премии, размер которой составлял 180 000 швейцарских марок. Именно эта сумма была предложена Марич в качестве «отступных» (она получила деньги в 1922 году, после присуждения премии).

Документы бракоразводного процесса Эйнштейна и Марич сейчас хранятся в Израиле и засекречены, свидетели же этого развода вспоминали, что на процессе были подняты весьма неприятные факты, включая неоднократные рукоприкладства со стороны Эйнштейна.
Ну а немного позднее, Эйнштейн женился на своей двоюродной сестре Эльзе, её дочерей он теперь считал за своих,а родных себе детей всю оставшуюся жизнь игнорировал.

Их младший сын (уже в свои взрослые годы) Эдуард активно пытался отстоять правду о настоящем «создателе» теории относительности, в результате чего закончил свою жизнь в психушке.

Старший же сын, Ганс Альберт, был поумнее и не педалировал эту тему, в результате чего ему удалось сделать карьеру в науке. Кстати, несмотря на хорошее поведение Ганса Альберта, после смерти Альберта Эйнштейна ему по наследству достались сущие копейки от немаленького состояния отца, почти всё получили «приёмные родственники» и любовницы разных периодов его жизни.

Да и сама Милева в последние годы своей жизни (видимо, решив что ей больше нечего терять) начала вспоминать о своём «авторстве» — и также была признана сумасшедшей. Но СМИ и придворные биографы тщательно вымарали имя Милевы Марич из истории науки, негоже всяким славянкам примазываться к великому еврейскому мыслителю.

Советский академик Абрам Фёдорович Иоффе вспоминал, что лично видел оригиналы статей и рукопись «К электродинамике движущихся тел» 1905 года, где было два имени — Милевы и Альберта (подписанную «Эйнштейн-Марити». Марити – венгерский вариант фамилии Марич, но позже имя Милевы из бумаг исчезло.) Оригиналы, как обычно, не сохранились, а Милева доказать ничего не смогла, да и не очень-то пыталась.

Сама Милева Марич скончалась в возрасте 73 лет 4 августа 1948 года в Цюрихе и была похоронена на кладбище Нордгейм.

За год до смерти Альберт Эйнштейн написал письмо Богу из которого видно что Эйнштейн имел довольно сложные отношения с религией, не верил в Бога, но в то же время не хотел, чтобы его называли атеистом.

Письмо Богу — Альберт Эйнштейн

Письмо Альберта Эйнштейна было фактически адресовано философу Эрику Гуткайнду, оно было написано в январе 1954 года, за год до кончины великого физика. В письме Эйнштейн говорит о том, что «слово Бог для меня — не более чем просто слово, являющееся следствием слабости человека, Библия — коллекция знаменитых, но весьма примитивных легенд, весьма наивных по содержанию. Для меня иудейская религия похожа на все остальные, как обыкновенная реинкарнация детских ожиданий человечества».

«Евреи, к которым также принадлежу, и внутренний мир которых я в полной мере разделяю, для меня не лучше остальных людей. По моему опыту они не лучше других национальностей, и в большинстве случаев большие неприятности обходят их стороной благодаря незначительности их сил. Ничего избранного в них нет», — утверждает ученый.

Альберт Эйнштейн скончался 18 апреля 1955 в Принстоне, США, от аневризмы аорты. Патологоанатом Томас Харви извлек мозг гения через 7 часов после смерти, во время стандартной процедуры вскрытия, но оставил его себе. Томас Харвей потерял место в Принстоне, лицензию врача и был вынужден работать до смерти на заводе, после того как был уличен в краже мозга Альберта Эйнштейна. Родственники ученого устроили громкий скандал но разрешили врачам сохранить мозг Эйнштейна, хотя это и противоречило завещанию.

Если бы они только знали!?

14 июня 2009 году сербский православный епископ Центральной Европы Константин (Джокич) освятил на цюрихском кладбище Нордхайм надгробный памятник на могиле первой жены великого физика Альберта Эйнштейна (1879 — 1955) Милевы Марич-Эйнштейн (1875 — 1948).

В книге Олега Акимова Феномен Эйнштейна — Высшая физика описывается жизнь Милевы Марич и Альберта Эйнштейна. Книгу можете скачать по ссылке:

В видео который посвещен Милеве Марич первый раз предъявлены любовные письма Альберта и Милевы Эйнштейна на сербском с английскими субтитрами.

Понравился пост ? Не забудь поставить лайк ❤ и подписаться на нашу страничку!

Приведенное выше мнение, представляющее Милеву Марич заурядной, некрасивой, ничего не понимающей в физике женщиной, чрезвычайно распространено среди биографов Эйнштейна.

Редкое исключение в этом плане представляет работа П. Картера и Р. Хайфилда. На ее основе рассмотрим документальные данные, хотя многочисленные биографы всегда оставляли Милеву в тени.

Милева Марич родилась 19 декабря 1875 года в Воеводине, крае на севере Югославии, сербка по национальности.

Отец Милевы — Милош Марич тринадцать лет служил в армии, затем стал чиновником, по мере продвижения по службе его богатство и престиж все возрастали. Через месяц после рождения Милевы он ушел в отставку и стал судейским чиновником.

В семье говорили на немецком языке, так что Милева знала его с детства. Отец часто декламировал ей сербские народные стихи, и она со слуха заучивала их наизусть, а с восьми лет обучалась игре на пианино.

«Список мест, где училась Милева, напоминает путеводитель Кука с обозначением путей, на которые Милош толкал ее в поисках прекрасного». В 1886 году она перешла в первый класс средней школы для девочек в Нови-Саде. Одна из ее соучениц вспоминала, как прекрасно училась Милева, которую за высокие оценки и примерное поведение прозвали Наша святая.

Она особенно блистала в математике и физике, но круг ее интересов был шире. В 1891 году она начала учить французский, быстро овладела греческим и проявила большие способности к рисованию, прекрасно пела. Милева была одной из первых в Австро-Венгрии девушек, обучавшихся вместе с юношами. Она блестяще сдала выпускные школьные экзамены в 1894 году; по математике и физике ни у кого не было лучших оценок, чем у нее.

Милева переезжает в Швейцарию, стремясь к дальнейшим успехам на академическом поприще. Швейцарская высшая школа славилась не только своим качеством обучения, там было и меньше препятствий для женщин, стремящихся получить высшее образование.

Но сначала Милева поступила на медицинский факультет Цюрихского университета, затем после первого семестра перешла на педагогический факультет цюрихского политехникума, который выпускал преподавателей математики и физики средней школы.

Она была единственной женщиной у себя на курсе, решившейся поступить на этот по существу физико-математический факультет. Чтобы в то время пройти такой путь, нужны были железная воля и решительность, а знавшие ее люди описывают Милеву как «милую, застенчивую, доброжелательную» девушку, «непритязательную и скромную». «Она прихрамывала», но у нее «были ум и душа», в студенческие годы она «умела прекрасно готовить и из экономии сама шила себе платья».

Милева и Эйнштейн познакомились в политехникуме во время первого зимнего семестра, затем вместе посещали обязательные курсы, но в начале следующего учебного года (октябрь 1897 г.) Милева забрала документы и отправилась на учебу в Германию, в Гейдельбергский университет, где провела зимний семестр. В этот университет еще шесть лет назад женщины не имели права поступать, теперь им разрешалось посещать лекции как вольным слушательницам.

Интересный факт: в это время профессором тамошнего университета был Филипп Ленард, будущий нобелевский лауреат, чья жизнь впоследствии переплелась с жизнью Эйнштейна. Ленард после Первой мировой войны обрушивался на «шитые белыми нитками» теории Эйнштейна, называя их «извращениями, противоречащими законам природы».

После зимнего семестра Милева в апреле 1898 гола вернулась в политехникум, ей требовалось наверстать упущенное, привязанность Эйнштейна к «маленькой беглянке» способствовала тому, что их работа все более приобретала совместный характер. «Судя по письмам Эйнштейна, Милева все больше становится его интеллектуальной соратницей, шаг за шагом она идет вместе с ним по дорогам науки».

Мать Эйнштейна была обеспокоена, когда поняла серьезность намерений сына по отношению к Милеве — «то, что Милева не была еврейкой, значения не имело... но Полина, по-видимому, разделяла свойственное многим жителям Германии предвзятое отношение к сербам. Мнение, что славяне — люди второго сорта, укоренилось в Германии задолго до прихода к власти Гитлера» .

И здесь возникает вполне законный вопрос: «Если немецким евреям позволительно было относиться к славянам как к людям второго сорта задолго до прихода к власти Гитлера (генетическое еврейское отношение к гоям), то почему у евреев вызывало возмущение аналогичное отношение к ним самим у немцев после прихода Гитлера к власти?»

Милева же, неудачно сдав выпускные экзамены, пыталась пересдать их в 1901 году, но беременность была для нее серьезным психологическим испытанием, она забросила диссертацию, на восьмом месяце вернулась домой и в январе (или в начале февраля) 1902 года родила девочку.Нет никаких данных о том, что Эйнштейн хоть раз в

жизни видел свою дочь. «Какой бы бурный энтузиазм он ни выражал сразу после ее рождения, он, как кажется, был больше всего озабочен тем, чтобы избавиться от бремени отцовства при первой возможности. Существование Лизерль осталось тайной для самых близких его друзей...»

В 1936 году, открыв дверь своего берлинского дома, доктор Плещ оказался лицом к лицу с молодой женщиной, утверждавшей, что она — незаконная дочь Эйнштейна. Сначала он подумал, что это невероятно, хотя и не исключено. Дама, однако, вела себя очень убедительно, а «интеллектуально развитый, настороженный и привлекательный» маленький мальчик, с которым она пришла, выглядел разительно похожим на Эйнштейна. Отметим, что незаконнорожденной дочери Эйнштейна — Лизерль в это время должно было быть тридцать четыре года.

Плещ написал письмо об этом Эйнштейну и был крайне удивлен, когда последний не проявил к этому сообщению никакого интереса.

Еще один интересный момент: Эйнштейн, зная о существовании дочери, пишет «похабные стишки»: «И слышать было бы приятно, что я яйцом налево брякнул».

При этом один из обожателей Эйнштейна — Роберт Шульмен,.являющийся директором проекта «Документы Эйнштейна» и редактором его собрания сочинений, считал, что Эйнштейн «усвоил эту манеру речи скорее от однокашников в Мюнхене, чем от родителей, потому что они были весьма правильные и ассимилированные евреи, которые не стали бы выражаться подобным образом». Опять во всем плохом виноваты не родственники — евреи, а некультурное и грубое немецкое окружение бедного Альберта!

Но все это было гораздо позже, а пока Милева приехала к Эйнштейну в Швейцарию через несколько месяцев после рождения дочери, ребенка с ней не было, так как из-за рождения Лизерль Эйнштейн мог потерять найденное им с таким трудом место патентоведа в Берне.

Здесь опять возникает вопрос: как совместить облик Эйнштейна-человеколюба с отношением к собственной дочери как к помехе в достижении производственных успехов? Или это опять — отношение к собственной дочери как к ребенку славянки? К сожалению, многочисленные биографы Эйнштейна, постоянно скрывающие его недостойные поступки, ответ на этот вопрос не дают.

Возможно, это и явилось причиной последующих трудностей в браке Эйнштейна с Милевой, вероятно, она не хотела расставаться с дочерью, считала, что Эйнштейн заставил ее пойти на это, и винила во всем его.

В старости Эйнштейн описывал свою бывшую любимую женщину как особу молчаливую и склонную к депрессии. Хотя в 1903 году он сообщал своему лучшему другу: «Она умеет позаботиться обо всем, прекрасно готовит и все время в хорошем настроении».

Биографы так оценивают роль Милевы Марич в жизни Эйнштейна: «Двадцатисемилетняя супруга меньше всего могла служить образцом швейцарской феи домаш- него очага, вершиной честолюбия которой является сражение с пылью, молью, сором» (это издевательское отношение к великолепно образованной, целеустремленной женщине, способному ученому, содержащей мужа и дом в порядке, характерно для целого ряда биографий Эйнштейна).

И далее: «Что для Эйнштейна означала хорошая хозяйка?» — «Хорошая хозяйка дома та, которая стоит где-то посередине между грязнушкой и чистюлей». По воспоминаниям матери Эйнштейна, Милева была «ближе к первой», при этом сам гений называл себя «цыганом» и «бродягой» и никогда не придавал значения собственному внешнему виду. Стоит спросить цыган, не обидело ли их такое сравнение.

Карл Зелинг со слов Эйнштейна писал, что Милева была «мечтательницей с тяжелым, неповоротливым умом, и это часто сковывало ее в жизни и учебе ». И он же пишет: «Однако следует записать в пользу Милевы то, что она храбро делила с Эйнштейном годы нужды и создала ему для работы, правда, по-богемному неустроенный, но все же сравнительно спокойный домаш- ний очаг».

Иоханнес Виккерт дает следующую характеристику Милевы Марич: «Скупая на эмоции, немногословная, возможно, несколько меланхоличная Милева нашла в приезжем молодом человеке настоящего друга. И это тем более важно, что до самой женитьбы Эйнштейн везде чувствовал себя гостем. Я неизменно «плавал» всегда вокруг и около — всегда чужой».

Наверняка Милеве непросто было жить с Эйнштейном, он был неряхой, почти ежедневно, часто до глубокой ночи спорившие в доме Эйнштейна гости могли с благодарностью вспоминать о щедрости и сдержанности Милевы. «Знаете, Милева все-таки необыкновенная женщина», — сказал однажды Эйнштейн.

Одна из глав книги П.Картера и Р.Хайфилда, посвященная последующим событиям, называется «Борьба за развод во время войны».

Хотя Эйнштейн посылал из Берлина деньги Милеве и детям, но их не хватало на жизнь, и она подрабатывала уроками математики и игры на фортепьяно.

С началом Первой мировой войны Милева с двумя детьми жила в пансионате в Цюрихе.

Эйнштейн писал: «Я охотно прислал бы тебе больше денег, но у меня у самого их не осталось. Сам я живу более чем скромно, почти по-нищенски. Только так мы сможем отложить что-то для наших мальчиков ». В декабре он обещал выплачивать Милеве по 5600 рейхсмарок в год и написал: «Я хочу, чтобы меня больше не беспокоили по пустякам...» Это писалось в то время, когда экономическое положение любой, вовлеченной в войну страны оставалось крайне неопределенным и трудно было заранее сказать, в какую величину обратится эта сумма в рейхсмарках. Но на это «любящему» отцу было в высшей степени наплевать.

К концу 1914 года друзьям Эйнштейнов стало ясно, что брак окончательно распался, Милева сняла квартиру недалеко от политехникума, а Эйнштейн поселился на холостяцкой квартире рядом с Эльзой и мог встречаться с ней сколь угодно часто.В 1916 году Эйнштейн «оглушил Милеву следующим предложением: «Итак, поскольку наша раздельная жизнь прошла проверку временем, я прошу тебя о разводе»». Это предложение во многом было определено позицией семьи Эльзы — ее старшая дочь Марго собиралась замуж, и репутация матери — чужой любовницы вредила ее будущему общественному положению.

Для урегулирования дел по разводу Эйнштейн приехал к жене и детям, вызвал по отношению к себе озлобление со стороны старшего сына Ганса Альберта и уехал, оставив Милеву в состоянии столь тяжелого кризиса, что близкие в течение нескольких месяцев опасались за ее жизнь, за это время она перенесла несколько сердечных приступов. Состояние ее было столь тяжелым, что она даже не могла присматривать за детьми.

Эти приступы и болезнь Милевы Эйнштейн и его маменька восприняли как очередное притворство с ее стороны, хотя его лучший друг — Мишель Бессо пытался их в этом разубедить. В письме к Бессо Эйнштейн дает понять, что, если Милева умрет, он плакать не будет. Однако Милева никак не оправдывала ожиданий мужа, она не умирала, ее болезнь тянулась, улучшения состояния здоровья чередовались с ухудшением, она часто оказывалась в больнице.

«Эйнштейн прекрасно знал, что знакомые не одобряют его жестокости по отношению к Милеве, и уже в первые дни после их разъезда понял, что в глазах ближних нужно выглядеть хорошо».

Эйнштейн пишет своим друзьям, пытаясь оправдаться, переписывается со старшим сыном — Гансом Альбертом, который снова начинает проявлять к отцу открытую враждебность. Его младший сын — Эдуард был ребенком болезненным и легкоранимым, и «любящий отец» писал: «Кто знает, может, было бы лучше, если бы он покинул этот мир до того, как по-настоящему узнает жизнь».

Заботливый отец, не правда ли?

Естественно, что вину за психическую неустойчивость сына Эйнштейн полностью возлагает на Милеву, не видя никакой своей вины ни в том, что не занимался воспитанием сына, ни в том, что не заботился о его здоровье.Профессор Цангер предложил отправить Эдуарда на длительный срок в детский санаторий, Эйнштейн со временем все больше раздражался из-за цены лечения, а затем и сам заболел. В этот период он очень сблизился с Эльзой, часто бывал у них в доме. Когда жители Берлина голодали, у Эльзы всегда для Эйнштейна были свежие яйца и масло.

В 1918 году Милеве пришлось пережить очень многое: ее младшая сестра попала в психиатрическую клинику, брат — в русский плен, начались конкретные переговоры об условиях развода.

В процессе развода в мае 1918 года Эйнштейн вынужден признать, что жена ведет себя «очень достойно». При разводе наиболее щекотливой темой было улаживание финансовых вопросов. Козырем стали деньги, вручаемые нобелевскому лауреату, которые Эйнштейн, по его твердому убеждению, и, видимо, по еще более твердому обещанию обязательно должен был получить.

Некоторые биографы считают, что, предлагая Милеве эти деньги, Эйнштейн не собирался этим отметить ее вклад в создание теории относительности, ему надо было получить развод наиболее удобным способом и в кратчайшее время.

Денежный эквивалент премии составлял 180 000 швейцарских франков, эта валюта была устойчива в отличие от падающей немецкой марки. Но оставалась одна проблема — Эйнштейн не получил еще Нобелевскую премию.

Суд признал Милеву и Эйнштейна разведенными в феврале 1919 года. В бумагах, представленных на рассмотрение суда, Эйнштейн был вынужден признать, что совершил супружескую измену. После развода Милева предоставила бывшему мужу немалую свободу в общении с мальчиками и не настраивала детей против бросившего их отца; она прожила в Цюрихе до самой смерти (1948 год).

В конце сороковых годов состояние ее здоровья резко ухудшилось, начались нарушения мозгового кровообращения, к тому же она сломала ногу. После этой травмы Милева так окончательно и не оправилась, она чувствовала, что жить ей осталось недолго, и мучилась мыслями о будущем Эдуарда.

Нобелевская премия, полученная Эйнштейном, как и было запланировано во время бракоразводного процесса, пошла на покупку трех домов в Цюрихе. В одном жила Милева, два других были куплены для вложения капитала. Из окон квартиры на третьем этаже дома ей был виден почти весь город и крыши политехникума, где прошла ее и Эйнштейна юность.

Эйнштейн одобрил покупку бывшей жены после осмотра дома во время короткого визита в Цюрих. Здесь Милева жила с детьми, взяв после развода девичью фамилию, но с 1924 года стала Милевой Эйнштейн.

В этот период отношения между бывшими супругами несколько улучшились, Милева перестала возражать против поездок детей в Берлин, даже получила приглашение сопровождать Эдуарда, несколько раз навещала Эйнштейна, но на квартире Эльзы не останавливалась.

Распад родительской семьи сильно подействовал на Ганса Альберта, он на всю жизнь сохранил страх перед разводом.

Еще с конца тридцатых годов Милеву начали одолевать финансовые трудности, связанные с лечением Эдуарда. Она вынуждена была продать два дома из трех.

В связи с финансовыми трудностями появилась опасность потерять и последний дом. Что в таком случае должен был сделать благородный человек, бывший муж, отец детей, совесть человечества, борец за общечеловеческие ценности?

Боясь, что и последний дом будет продан, он не перевел деньги, необходимые для содержания и лечения больного сына, а уговорил Милеву передать последнее недвижимое имущество в собственность Эйнштейну, «который осуществлял бы свои права владельца при посредничестве специально созданной в Нью-Йорке компании. По его словам, у Милевы осталось право распоряжаться этим домом по доверенности...»

Хотя он и переводил деньги бывшей жене и больному сыну, однако решил предпринять и другие меры: при живой жене выставил дом на продажу, чтобы после ее смерти оплатить услуги опекуна, которого собирался нанять для больного. Замечательная предусмотрительность человека и любящего (на большом расстоянии) отца. При этом у Эйнштейна и мысли не было о возможности переезда к нему больного сына.

В июле 1947 года Эйнштейн писал: «Когда дом будет продан, у Гегеля (Эдуарда. — В.Б.) будет надежный опекун и, когда Милевы не будет с нами, я смогу умереть спокойно». Здесь не совсем понятно, когда он собирался «умереть спокойно», когда будет опекун или «когда Милевы не будет с нами»? Живая жена представляла угрозу этому ученому авторитету?

Осенью дом был продан, и, хотя Милеве не грозило выселение из квартиры, ей в очередной раз была нанесена сильнейшая психологическая травма.

«Эйнштейн действовал так, словно она уже умерла, и было ясно, что Эдуард проведет остаток своих дней под чужим кровом. Милева пришла в смятение и выбрала самый доступный ей способ мести. Поскольку она имела определенные права на дом, выручка от продажи поступила к ней. Эйнштейн рассчитывал, что она немедленно переведет эти деньги в Америку, Милева оставила их себе. Она не обращала внимания на его письменные требования и даже не сообщила, какую получила сумму».

Отсутствие этих денег очень беспокоило Эйнштейна, и он писал старшему сыну: «Возможно, она получила все деньги наличными и куда-нибудь спрятала, возможно, их просто украли... От нее, с ее скрытностью и подозрительностью, можно ожидать чего угодно».

В этих условия гений всех времен и одного народа, видимо, забыв о необходимости создания теории поля, обращается к адвокату доктору Цюрхеру, который занимался его бракоразводным процессом, а главное, дружил с Милевой. Он просил адвоката оказать давление на больную женщину с тем, чтобы она могла «исполнить свой долг», то есть перевести ему деньги за продажу дома.

В конце мая у Милевы отнялась левая часть тела, ее поместили в больницу, и друзья, посещавшие ее, отмечали, что она почти утратила разум. В августе 1948 года, в возрасте 73 лет, Милева умерла, а так как она не платила за лечение, то перед смертью ей оказывали помощь как неимущей. По странной иронии судьбы, именно в год, когда умерла Милева, Эйнштейн узнал, что сам тяжело болен.

Чтобы разобрать вещи Милевы и отыскать спрятанные ею деньги, из Америки была направлена специальная команда, посланцы Эйнштейна — Фрида и Отто Натан.

Джилл Кер Конвей, бывшая президентом колледжа Смита, впоследствии написала: «Марич представляется интеллектуальной ровней Эйнштейна, вначале привлекательной для него, но ставшей слишком опасной, чтобы продолжать близость, и этой опасностью нельзя пренебрегать».

После крушения брака Милева была душевно сломлена (сразу же зададим вопрос: «В который раз?» благодаря «заботам» своего все еще любимого бывшего мужа), на занятиях наукой она поставила крест, «в период развода Милева болела, у нее был нервный срыв, от которого она так до конца и не оправилась, и то, как Эйнштейн вел себя в это время, оттолкнуло от него ближайших друзей».

Это и не является удивительным, так как Эйнштейн «выработал целую теорию для обоснования своего решения держаться от происходящего на расстоянии: будучи женщиной коварной, хитрой и готовой использовать любой предлог, лишь бы настоять на своем, Милева просто симулировала болезнь, дабы избежать раз- вода».

В 1951 году Эйнштейн в одном из писем говорит о патологической ревности, свойственной его первой жене, и пишет, что эта нездоровая черта характера «типична для столь уродливых женщин».

«По словам профессора Джона Стейчела, когда он приступил к работе над письмами Эйнштейна... первым шокировавшим его высказыванием оказался именно этот отзыв о Милеве».

Многих биографов Эйнштейна интересовал вопрос: «Внесла ли Милева свой вклад в теорию относительности и если внесла, то какой? То, что он был велик, утверждали многие...» «Есть основания полагать, что изначальная идея принадлежит ей», — говорит доктор Эванс Г аррис Уолкер.

Уолкер считал, что ключевые идеи принадлежат Ми- леве, а Эйнштейн должным образом их формализовал. Его союзница Троймель-Плоец заявила: «Для мужчины того времени было вполне нормальным присвоить идеи своей жены и пожинать плоды».

«Уолкер... вспоминал, что, по мнению его противников, он хотел опорочить имя Эйнштейна, поскольку тот был евреем. Уолкер утверждает, что «мотив такого рода у меня отсутствовал».

По словам академика А.Ф.Иоффе, все три «эпохальные» статьи Эйнштейна 1905 года были подписаны «Эйнштейн — Марич».

Широко известно, что Эйнштейн говорил своим друзьям: «Математическую часть работы за меня делает жена» {заметим, это относилось к его первым работам, в дальнейшем все математические трудности преодолевали помощники и соавторы — евреи).

«Если все эти заявления справедливы, нежелание Эйнштейна признать заслуги Милевы в создании теории относительности есть просто факт интеллектуального мошенничества. Заявления сторонников Милевы действительно ошеломляют, в 1990 году они стали сенсацией в Нью-Орлеане, на ежегодном съезде Американской ассоциации за развитие науки, где впервые были преданы гласности...»

«Предположения о роли Милевы оказались столь живучими отчасти и по той причине, что Эйнштейн не мог убедительно объяснить, как он пришел к теории относительности». И это был не последний случай в научной деятельности будущего лауреата».

Сам же Эйнштейн именовал Милеву «своей правой рукой», обсуждал с ней научные темы как с равной, как с умом, не менее сильным и независимым, чем его собственный, как с человеком, без которого он не смог бы работать.

Интересна позиция биографов Пола Картера и Роджера Хаифилда по вопросу участия Милевы Марич в совместной работе с Эйнштейном. Они пишут: «Настаивая на столь больших заслугах Милевы в создании теории относительности, ее сторонники только мешают по достоинству оценить ее действительную роль в создании этой теории — не как основной из авторов и даже не как активной участницы творческого процесса, но как преданной помощницы, которой Эйнштейн был неизменно благодарен за поддержку», мол, Милева была хорошей слушательницей и домашней хозяйкой.

При этом авторы в попытках защитить гения говорят: «Именно роль такой слушательницы и могла играть Милева, когда Эйнштейн бился с теорией относительности,” — это кажется правдоподобным хотя бы потому, что большую часть работы он делал дома».

Но скорее то, что «большую часть работы он делал дома», свидетельствует о том, что это было возможно только с помощью жены, которая выполняла работу, в то время как Эйнштейн «бился».

С Картером и Хайфилдом все понятно: не надо даже и пытаться восстановить справедливость — оценить истинную роль Милевы Марич, которая в отличие от Эйнштейна знала математику, нужно просто подсчитать количество чашек кофе, поданных будущему гению, количество килограммов выстиранного ею белья и количество дней, когда она была нужна будущему мужу как «слушательница».

И совсем уже невероятный факт: каким бы рассеянным человек ни был, он обязательно сохранил бы текст своей первой в жизни неученической статьи, тем более что вскоре она была возведена в ранг классической и основополагающей работы.

И еще более удивительный факт — именно эта статья (единственный случай в истории журнала) была потеряна, скорее всего, изъята из архива журнала, и концы в воду. И можете потом, ребята-ученые, хоть до хрипоты в горле спорить о роли Эйнштейна в создании пресловутой гипотезы.

Милликен (лауреат Нобелевской премии 1923 года) писал: «Я восхищаюсь научной честностью Эйнштейна, величием его души, его готовностью изменить немедленно свою позицию, если окажется, что она непригодна в новых условиях».

Это несколько странная похвала ученому!

***

Из книги В. Бояринцева „Антиэйнштейн ” .