Бай ми:
Аннотация.
Это книга, философская глубина которой не соседствует с обычной для нее абстрактностью, отвлеченностью, а дает четкое представление о сегодняшнем дне. Книга, в которой проводятся хорошо различимые параллели между историческим и насущным, как было и как может быть. Куда движется человек. И почему он выбирает именно этот путь. И есть ли у него свобода выбора. Свобода. Совершенно особая категория, которой в настоящее время бросаются многие и с разными целями – привлечь, убедить, пообещать. Свободу. Эрих Фромм указывает, когда свобода выбора уже утеряна, в какой момент это происходит и когда мы действительно еще вольны выбирать.
В книге рассмотрены многие явления общественной и государственной жизни – непосредственно сама власть и ее последствия, ширящаяся несправедливость в обществе, социальные проблемы и недовольства, ставшие логичным продолжением индустриализации и власти машин. Гибель живого в современном мире не только как проблема уничтожения каких-то отдельных видов, а как вымирание «жизненности» в целом и пристрастие к мертвому – некрофилия как центральная болезнь века, во многом неосознаваемая людьми. Книга пытается ответить на вопросы: почему мы движемся к разрушению, угнетанию, уничтожению? И удастся ли все же избежать атомной войны в XXI веке?

Эссе. Полезность книги для журналиста.

Нет! – «убийственно захватывающему», да! - ЖИЗНенному

«Каждый человек движется в определенном, избранном им направлении: к живому или мертвому, к добру или злу. В зле человек теряет сам себя при трагической попытке освободиться от тяжести своего человеческого бытия. Если человек равнодушен к жизни, то больше нет надежды, что он выберет добро. Его сердце действительно ожесточилось настолько, что его «жизнь» закончилась»
Эрих Фромм «Душа человека»

Когда я брала в руки книгу Эриха Фромма «Душа человека», я долго сомневалась в выборе: она не очень популярна (по сравнению с берновскими «Играми»), довольно маленькая и с каким-то общим и банальным названием, да и темой – «Душа человека», добро, зло. Однако выбор был сделан. Мои сомнения были развеяны уже во введении. Эта книга не отвлеченное философское рассуждение, а невероятно актуальное исследование СЕГОДНЯ. А это ведь наш – журналистов – материал. Это и наша задача: «… исследовать феномен безразличия по отношению к жизни во все более механизированном индустриальном мире. В этом мире человек стал вещью, и – как следствие этого – он со страхом и равнодушием, если не с ненавистью, противостоит жизни. Нынешняя склонность к насилию, проявляющаяся в молодежной преступности и политических убийствах, ставит перед нами задачу сделать первый шаг на пути к переменам. Возникает вопрос, идем ли мы по направлению к новому варварству, даже если дело не дойдет до атомной войны, или возможен ренессанс нашей гуманистической традиции». Мы не имеем права описывать в своих материалах абстрактное, глубоко психологическое движение души, побуждающее людей поступать определенным образом, но мы также не имеем права не знать того, что движет каждым человеком, попавшим в наше поле зрения, чтобы объективно оценить действительность, ситуацию.
Что такое человек? Изначально доброе или злое существо? Фромм отказывается от этих крайностей и утверждает, что «человек наедине со своими «двумя инстинктами» - стремлением к добру и стремлением к злу». Замечу, что со СВОИМИ инстинктами, т.е. человеку изначально свойственна двойственность характера. Неразумно приписывать ему лишь одну характеристику, тем самым в какой-то мере оправдывая его. Таким образом, перед нами (журналистами) человек, который может двигаться в обе стороны, он выбирает траекторию, совершает определенные действия – теперь перед нами ситуация, которую нужно исследовать. Начиная с обстановки, условий, общей информации по событию, по подобному в истории, мы рано или поздно приходим к человеку, и исследовать его нам необходимо с той же (если не с большей) тщательностью, чем остальное. Книга Фромма действительно полезна, полезна практически. Я убедилась в этом, уже работая с первой ситуацией – митингом антифашистов, отмененном мэрией.
Смотрим:
«Для того чтобы миллионы людей поставили на карту свою жизнь и стали убийцами, им необходимо внушить такие чувства, как ненависть, возмущение, деструктивность и страх. Наряду с оружием эти чувства являются непременным условием для ведения войны».
«Различие между справедливыми и несправедливыми войнами … в высшей степени сомнительно, поскольку обычно каждая из противоборствующих сторон способна представить свою позицию в качестве защиты от нападения».
«Тенденция представлять любую войну в качестве оборонительной показывает следующее: во-первых, большинство людей, во всяком случае во многих цивилизованных странах, не позволяет склонить себя к убийству и смерти, если предварительно их не убедить, что они делают это для защиты своей жизни и свободы; во-вторых, это показывает, как легко убедить миллионы людей в том, что им якобы угрожает опасность нападения и потому они должны себя защищать. Эта подверженность чужому влиянию покоится прежде всего на недостатке независимого мышления и чувствования, а также на эмоциональной зависимости подавляющего большинства людей от их политических вождей. Если эта зависимость существует, то почти все доводы, которые высказываются в достаточно требовательной и убедительной форме, принимаются за чистую монету. Психологические последствия, конечно, одинаковы, идет ли речь о мнимой или о подлинной опасности. Люди чувствуют угрозу себе и готовы убивать и разрушать для собственной защиты».
Все вышеизложенное помогает понять истинную причину подобных явлений, разобраться в том, кто все же виноват в таких ситуациях, почему они происходят и как исправить положение. Для журналиста это особенно важно, так как во многом он создает общественное мнение, поэтому он должен изучать процессы досконально, чтобы самому быть максимально объективным.
Как можно заметить, большинство затрагиваемых тем находится в непосредственной близости с темой власти. Это еще одна сторона общественной жизни, интересная журналисту, линия, с которой будут пересекаться многие материалы. Какое мнение по поводу этого высказывает Эрих Фромм? «Главной опасностью для человечества является не изверг или садист, а нормальный человек, наделенный необыкновенной властью». Власть так или иначе обнажает в человеке те инстинкты, которые подталкивают его к злу. Действительно, если за неимением власти его могли ограничивать законы, другие «властные» люди, то когда он власть получает, ему становится нечего бояться и можно реализовать то стремление к злу, которое ему присуще. Хочется. Нравится. Сделаю. А хочется всегда. Каждый человек предрасположен и к добру, и к злу, как было сказано ранее. И как было замечено и самим мыслителем, и можно вывести из исторического опыта, обладание властью направляет не к добру. Очень часто властные люди если и не были некрофилами, то становятся ими. Некрофилия процветает в современном индустриальном мире. Этот термин здесь понимается не в сексуальном смысле, а в общей любви к мертвому – стремлении угнетать, разрушать, убивать, в частности и себя. Эрих Фромм поднимает очень важную проблему XX века – проблему индустриализации, власти машин, которая приводит к гибели живого. Живого чувства, отношения. Живого человека. Не надо думать, что это связано опять-таки с чисто историческим, отчасти философским взглядом. Это имеет прямое отношение к журналистике, так как является порождением общественных проблем. Вполне конкретных. «Мы находимся в ситуации, в которой резко противостоят друг другу избыток и недостаток, как в экономической, так и в психологической области. Пока люди будут затрачивать основную энергию на то, чтобы защитить свою жизнь от посягательств и на то, чтобы не умереть с голоду, любовь к жизни должна чахнуть, а некрофилия процветать. Важной социальной предпосылкой для развития биофилии является устранение несправедливости». Несправедливость автор усматривает в такой ситуации, когда человек становится не самоцелью, а средством для достижения лучших условий жизни для другого человека. В связи с этим Фромм рассматривает понятие свободы как способности, возможности человека реализовываться. Процесс создания нового – основа жизни. А в нашем обществе эта способность либо подавляется сверху, либо просто невозможно, потому что перед людьми стоит проблема просто выживания, а также продвижения к ложным идеалам. «Постоянная борьба за более высокую ступень на социальной лестнице и постоянная боязнь оказаться несостоятельным порождают перманентное состояние страха и стресса, в котором средний человек не задумывается больше об угрозе, нависшей над ним самим и над всем миром». Социальные условия, создавшиеся в наше время просто не дают возможности людям жить их жизнью, или вообще жить. Жизнь конкретного человека подавляется жизнью масс, механизируется, становится однообразным повторением – это приводит к регрессу. Постоянное, однообразное – мертвое – заполняет нашу жизнь. Причину этого автор находит в растущей бюрократии, усилении и становлении капитализма.
Кому, как не журналисту, необходимо указывать на эти причины, порождающие массу конкретных ситуаций. Современные СМИ порой восторгаются расширяющейся индустриализацией, механизацией нашей жизни, в то время как нужно говорить об утрате живого в жизни человека. Наконец, обратим внимание на язык (СМИ в том числе). Автор говорит о возникших выражениях типа: «убийственно захватывающий», «я смертельно влюблен» или «это меня просто убивает». Это тоже является показателем «очарования мертвым».
Таким образом, нужно ли делать вывод, насколько книга полезна журналисту? В ней исследуется все то, с чем журналист сталкивается каждый день, что становится предметом и его изучения, по крайней мере, должно стать. Начиная от языка, которым он пользуется, и заканчивая причинами тех ситуаций, которые он описывает.

Книга Эриха Фромма «Душа человека» является как бы продолжением его основной книги «Бегство от свободы». В отличие от предыдущей, в этом произведении Э. Фромм рассматривает вопрос: «Человек - волк или овца?». Для ответа на этот вопрос Фромм рассматривает три человеческих аспекта. Это «любовь к мёртвому и любовь к живому», «индивидуальный и общественный нарциссизм», и «инцестуальные связи». Эти три характеристики, в сумме образуют «синдром распада» которому подвержены многие люди и который прямо противоположен «синдрому роста», но который «побуждает человека разрушать ради разрушения и ненавидеть ради не ненависти». Анализ трёх этих тем, а так же их противоположности и итог, являются главным содержанием данной работы Фромма. Так же, не смотря на то, что данные темы не были затронуты в его фундаментальном труде «Бегство от свободы», всё же они присутствуют в человеке, который отказался от свободы и выбрал авторитаризм. Именно поэтому, книгу «Душа человека» можно назвать продолжением «Бегства от свободы», хоть и не прямого продолжения. Так же мне представляется важным в данной работе, что автор пишет о том, что для общества опасен не психопат или садист, а «нормальный человек, наделённый необычайной властью» и который, вследствие обладания этой властью, может заставить других людей испытывать такие чувства как ненависть, возмущение, деструктивность и страх. Именно внедрение этих чувств, станет - по мнению Фромма - тем оружием, благодаря которому будут происходить войны, грабежи, насилие и всё то, что происходило в 20 веке.

В самом начале книги автор обращается к теме «агрессия». Для этого он выделяет различные типы агрессии, с которыми мы все обычно сталкиваемся. Список начинается с агрессии, которая является наименее деструктивной, а именно - в спортивном соревновании. В данном случаи есть цель победить соперника, но никак не уничтожить. В книге подробно разбирается каждый тип агрессии и даётся характеристика. Я не считаю важным перечислять их всё, однако выделю из этого списка самые интересные на мой взгляд. Это «насилие из мести». Это 3 или 4 тип насилия. Обычно он проявляется в детском и подростковом периоде или на ранних стадиях развития цивилизации, однако вследствие того, что не все страны достигли того развития, которое достигли европейские страны и США, то такой тип насилия всё ещё можно встретить в отсталых странах (и к нему нужно быть готовым) и в странах, где общий уровень образования весьма низок. Как пишет сам Фромм: «продуктивно живущий человек совсем или почти совсем не имеет в этом нужды. Даже если его ущемляют, оскорбляют или ранят, он как раз благодаря продуктивности своей жизни забывает о том, что было сделано ему в прошлом. Его способность творить проявляется сильнее, чем его потребность мстить». На ум сразу же конечно приходит классическое произведение «Граф Монте-Кристо» и, как многих людям известно, сам автор говорил по поводу своего произведения, что он очень удивлен, когда услышал положительные отзывы в отношении главного героя, т.к. Дюма создавая своего героя, хотел показать людям, как бессмысленна месть, как глупо жить ради мести. В принципе, данную идею можно найти во многих источниках, включая Библию.

Ещё один тип агрессии, который мне представляется интересным, это агрессия, связанная с «потрясением веры». Очень часто, в жизни людей происходят события, которые полностью переворачивают их мировоззрение, рушатся воздушные замки и пр. Так Фромм пишет о том, что у детей воспитанных в религиозных семьях, потеря веры может относиться непосредственно к Богу, вследствие гибели кого-то из родственников или домашнего животного. Этот тип агрессии мы часто наблюдаем, когда вчерашние герои становятся сегодняшними главными врагами. Очень часто к этому типу агрессии относится поговорка «от любви до ненависти один шаг». А в литературе, это хорошо изображено в двух классических романах «Зима тревоги нашей», где главный герой после крушения его веры в сына решается на самоубийство, но в самый последний момент, отказывается от него, т.к. вспоминает о дочери, которая воскрешает эту веру и роман «Взгляни на дом свой, Ангел» в котором, крушение веры в человека становится наверно главным лейтмотивом произведения.

Ещё один тип агрессии - «компенсаторное насилие» - проявляется вследствие импотенции в определённой важной для человека сферы. Тогда немощь выливается в жажду разрушения. Как пишет Фромм «он мстит жизни за то, что она его обделила». Это тоже популярная тема литераторов. Если я не ошибаюсь, этот тип агрессии описывается словами - «ярость Калибана, увидевшего себя в зеркале».

Последний тип агрессии, но не последних у Фромм, это архаическая «жажда крови». Это тип людей, которые совершив акт насилия (чаще всего убийства) уже не могут остановиться. Им постоянно требуется совершать акт убийства, видеть кровь жертвы. В литературе и мифологии данный тип агрессии вылился в миф о вампирах, которым постоянно требуется свежая кровь.

Начинает анализ трёх тем, тема любви к мёртвому, некрофилии. Данный тип людей довольно часто встречается в жизни, конечно, я не хочу сказать, что все о которых далее пойдёт речь ощущают сексуальные желания по отношению к мёртвому. Нет, как я показал выше, тут, как и в агрессии, существует градация от малого (слабого) стремления к мёртвому, неживому, механическому до самого сильного стремления, которое как раз и принимает форму сексуального желания. Как и Фромм, я думаю, будет самым наилучшим выбором для объяснения сути «тяги к мёртвому», процитировать отрывок из выступления испанского философа Унамуно в 1936 году по завершении речи генерала Миллана Астрея в университете г. Саламанка, ректором которого Унамуно был в начале гражданской войны в Испании. Во время выступления генерала один из его сторонников выкрикнул любимый его - генерала Астрея - лозунг « Viva la muerte !» («Да здравствует смерть!»). После завершения речи генерала, поднялся Унамуно и вот что он сказал: «…только что я услышал некрофильный и бессмысленный призыв: «Да здравствует смерть!» И я, человек, который провёл свою жизнь в формулировании парадоксов, я, как специалист, должен вам сказать, что у меня вызывает отвращение этот иноземный парадокс. Генерал Миллан Астрей - калека. Я хотел бы сказать это в полный голос. Он инвалид войны. Таковым был и Сервантес. К сожалению, именно сейчас в Испании много калек. И скоро их будет ещё больше, если Бог не придёт нам на помощь. Мне больно, когда я думаю, что генерал Миллан Астрей мог бы формировать нашу массовую психологию. Калека, которому не хватает духовного величия Сервантеса, обычно ищет сомнительное облегчение в том, что он калечит всё вокруг себя». Генерал Миллан Астрей не мог больше сдерживаться и выкрикнул: « Abajo la inteligencia !» («Долой интеллигенцию!»), «Да здравствует смерть!» Фалангилисты восторженно зааплодировали. Но Унамуно продолжал: «Это храм интеллекта. И я его верховный жрец. Вы же оскверняете это священное место. Вы победите, поскольку в вашем распоряжении имеется более чем достаточно жестокой власти! Но вы никого не обратите в свою веру. Поскольку для того чтобы обратить кого-то в свою веру, его необходимо убедить и переубедить, и вам нужно для этого то, чего у вас нет, - разум и правота в борьбе. Я считаю, что бессмысленно призывать вас подумать об Испании. Больше не нечего сказать». Этот пример наглядно демонстрирует смысл того понятия, о котором говорит Фромм и тип тех людей которые подвержены тяги ко всему мёртвому. Тяга к мёртвому по Фромму также проявляется в стремлении обсуждать болезни, смертельные случаи, нездоровый интерес к испражнениям и т.д.

Довольно забавный пример приводи Фромм, когда вспоминает эпизод, связанный с Фрейдом. Однажды, когда Фрейд поехал в США его сопровождал его товарищ и один из самых знаменитых психоаналитиков К. Г. Юнг, который довольно много говорил о хорошо сохранившихся трупах найденных в болотах под Гамбургом. В какой-то момент З. Фрейд не смог выносить дальше этого разговора и сказал Юнгу, что он так много говорит о трупах, т.к. желает ему (Фрейду) смерти. Естественно Юнг отверг эти обвинения, но по этому эпизоду (и по некоторым другим, которые приводятся в книге) мы видим ещё один пример тяги к мёртвому. Несмотря на эту характеристику, Юнг был очень плодотворным писателем, поэтому он сбалансировал некрофилию и биофилию. Тут нужно заметить одну очень важную вещь, по Фромму в каждом человеке содержится и некрофилия и биофилия. У тех, у кого некрофилия перевешивает, те являются паталогически больными людьми. А у тех, у кого имеется только биофилия, те являются святыми. Так как такие люди встречаются довольно редко, то мы имеем дело с людьми, которые располагают как некрофильными, так и биофильными стремлениями и только в их власти определить, какие будут превалировать.

Вторую тему можно начать с анекдота, который, так же как и история с испанским профессором наглядно показывает суть вопроса. Писатель встречает друга, долго и нудно рассказывает ему о себе. Наконец он говорит: «Я так долго говорил о себе. Теперь давай поговорим о тебе. Как тебе нравится моя последняя книга?». Итак, анализируя второй вопрос - «индивидуальный и общественный нарциссизм» - Фромм начинает с описания индивидуального, и по мере разбора переводит это на групповую модель, которая мало чем отличается от индивидуального. Как и с тягой к мёртвому и живому, обе тяги, которые присутствуют в каждом человеке, нарциссизм так же присутствует в человеке и человек сам определяет, насколько он влияет не него. Фромм пишет, что скорее все, нарциссизм присутствует в человеке как сексуальный инстинкт и инстинкт самосохранения, так как если бы нарциссизма не было, то человек бы не смог заботится о самом себе. Вот что пишет, поэтому Фромм: «Каким образом мог бы выжить отдельный человек, если бы его физические потребности, интересы, желания не были заряжены сильной энергией? Биологически, с точки зрения выживания, человек должен воспринимать себя как нечто гораздо более важное, чем всё его окружение. Если он этого не будет делать, откуда он возьмёт энергию и желание защищаться от других, работать для поддержания своего существования, бороться за свою жизнь и добиваться успеха в борьбе с окружающей средой? Без нарциссизма он, вероятно, был бы святым, - но велик ли шанс выживание у святых?»

Итак, если мы принимаем нарциссизм как некую необходимость, то естественно необходимо обрисовать границы. К слову, необходимо напомнить о двух экстремальных типах нарциссизма. Один нарциссизм можно наблюдать у душевнобольных, у которых реальность, внешний миру «уже перестала существовать» и грудных детей, у которых реальность, окружающий мир «ещё не возник». Как можно заметить, если второй тип присущ каждому человеку, то первый тип характерен людям, которые в силу разных причин уже оторвались от реальности, уже не видят окружающий мир, «они превратили себя «в бога и весь мир»». Фромм очень точно даёт примеры людей, для которых реальность «уже перестала существовать». Это Калигула, Сталин, Гитлер, Трухильо, представители дома Борджиа, о которых очень точно замечает Фромм: «Чем больше человек пытается стать богом, тем более он изолирует себя от всех остальных людей; эта изоляция нагоняет на него всё возрастающий страх». Прямо в точку! Как часто мы слышим истории о людях, которые ставили себя чуть ли не на одну ступень с Богом, но которые при этом страшились всего и вся и строили такие системы безопасности, что иногда из-за них же и погибали. Второй важный момент, о котором пишет Фромм, это то, то нарцисстичные люди совершенно не восприимчивы к конструктивной критике. Подобная критика действует как красная тряпка на быка. И как правильно замечает Фромм, люди, которые обладают властью и нарцисстичны, физически ликвидируют объекты критики, т.е. всех кто критикуют, они стараются уничтожить. Третий момент, это то, что нарцисстичные люди пытаются подстроить мир под себя. Для них не они вертятся вокруг мира, а он вокруг них. Всё что существует, существует ради его одного. Подобные люди создают серьёзные проблемы в любви, так как они полностью отвергают тот факт, что кому-то они могут, не нравится, что кто-то их может не любить. Тогда они чаще всего говорят: «она меня любит, просто не знает этого еще». Последствия, как известно, могут быть самыми печальными в таких случаях.

После анализа индивидуального нарциссизма, Фромм переносит данную модель на всё общество. В принципе, там всё то же самое, только не один человек не видит реальности и занят самолюбованием как греческий Нарцисс, а всё или часть общества. Это проявляется, например в следующем: «Даже если я беден и не образован, всё же я представляю собой нечто важное, поскольку я принадлежу к самой замечательной группе в мире: «я - белый». Или: «я - ариец». Думаю, примеры подобного и сейчас можно наблюдать. В связи с этим, представляется довольно занимательным следующая фраза Фромма по этому поводу (я думаю, все сразу вспомнят определённые кадры из новостей): «В истории есть многочисленные примеры, когда поношение символов группового нарциссизма вызывало приступы ярости, граничившие с безумием».

Так же интересным представляется следующий момент проявления группового нарциссизма: «Вождь восхищает группу, которая проецирует на него свой нарциссизм. Чем значительней вождь, тем значительней его последователь». В данном случаи вспоминается то, что Фромм писал в книге «Бегство от свободы», когда описывал причину, по которой немцы выбрали Гитлера. Это стало ответом, на ослабление государства. Т.е. авторитарный характер личности возвышает человека или структуру (государство) до тех пор, пока оно сильно. Оно может грабить, мучать, убивать, но оно не имеет право, с его точки зрения, давать слабину. Ибо для таких людей, слабый, это причина того, чтобы тебя уничтожить.

В противовес нарциссизму, Фромм приводит религиозные учения, основой которых служит уменьшение нарциссизма, и разрушение преград которые не позволяли увидеть и понять весь окружающий мир («…люби ближнего твоего, как самого себя»).

Последняя тема, которую анализирует Фромм, это «инцестуальные связи». Как известно, эта тема стала краеугольным камнем во всём учении Фрейда. Вот небольшой ликбез, который приводит Фромм:

«Фрейд обратил внимание на исключительную энергию, которой заряжена привязанность ребёнка к своей матери; эту привязанность обычному человеку лишь изредка удаётся преодолеть полностью. Фрейд наблюдал, что она снижает способность мужчины идти на контакт с женщиной, что она уменьшает его независимость и что конфликт между его осознанными целями и его оттеснённой инсцестуальной связью может привести к различным невротическим конфликтам и симптомам. Фрейд полагал, что сила, лежащая в основе привязанности маленького мальчика к матери, - это генитальное либидо, которое побуждает его сексуально желать свою мать и ненавидеть своего отца как сексуального соперника. Однако ввиду превосходящей силы этого соперника маленький мальчик оттесняет свои инцестуальные желания и индефицирует себя с требованиями и запретами отца. Однако оттеснённые инцестуальные желания продолжают жить в его подсознании, но их значительная интенсивность проявляется только в патологический случаях». Таков взгляд Фрейда на данную проблему. В дальнейшем развитии психоанализа, данное положение подверглось корректировке, о которой говорит Фромм. Так один из психоаналитиков пишет о том, что на самом деле речь идёт не о сексуальных желаниях ребёнка к родителю, а о желании вернуться назад в утробу матери. Похожую идею высказывает и Фромм. Вот что он пишет по этому поводу: «Эти догенитальные «инцестуальные» устремления являются одной из фундаментальнейших страстей, как у мужчины, так и у женщины, в которой содержится тоска человека по защищённости, по удовлетворению своего нарциссизма, его тоска по избавлению от риска ответственности, от свободы и осознания самого себя, его потребность в безусловной любви, которая будет ему предложена без ожидания ответной любви с его стороны». Я думаю, что выдвинутая Фроммом версия, является более правильной, однако это в контексте среднего человека, т.е. среднему человеку, у которого наблюдаются инцестуальные стремления, свойственно именно желание вернуться назад, в живот к матери, чтобы ни что его не беспокоило и чтобы его любили, не требуя ничего взамен или говоря одним словами Фромм, наличествует «Бегство от свободы», отказ от свободы из-за непосильной её тяжести. Это подтверждает и то, что «сексуальное влечение у девочек обращено к отцу, но её инцестуальное устремление обращено к матери». Это ликвидирует проблему пола, а также «ещё яснее показывает, что даже самая глубокая инцестуальная связь с матерью не содержит ни малейшего следа сексуальной стимуляции». Что касается сексуального стремления ребёнка к одному из двух родителя, то тут, так же как и с некрофилией, когда имеет сексуальное желание к трупу, мы имеем дело с патологией, с крайним случаем. Однако это может выразиться ещё и в том, что «мужчина, который подыскивает себе в качестве жены фигуру строгой матери, чувствует себя как пленник, который не имеет права сделать что-то неугодное этой жене-матери и постоянно боится вызвать её возмущение». В данном контексте, важно отметить, что матерью может быть не обязательно биологическая мать. Её может заменять тётя или бабушка. Эту одна из основных теорий выдвинутая другим известным психоаналитиком Х. С. Салливэна, которой говорит о «человек, наделённый качеством матери».

Важным фактом является ещё то, что нарциссизм (а так же некрофилия) очень часто переплетается с инцестуальными устремлениями. Фромм пишет так об этом: «Различные культуры Великой Матери, культ Богородицы, культ национализма и патриотизма, - все они свидетельствуют об интенсивности этого почитания». И далее разъясняет: «Он не может открыть себя миру и не может полностью принять его в себя; он постоянно находится в тюрьме своей расистско-национально-религиозной материнской связи» («чужак» - это варвар). Помните, о чём говорится в религиях, «стань братом каждому». Это противоположность тому, что говорят все эти нарциссические секты, которые признают и видят только себя любимых. А в своей последней речи на Пушкинских торжествах, Ф. Достоевский обратился к присутствующей знаменитой речью, которая стала «его коронацией» и после которой он стал Достоевским. С этой объединительной речью он обратился к народу, в которой говорил «об умении русской души примерять западные противоречия, о её всемирности», он говорил о том, что «чтобы стать русским, нужно стать братом всем людям». Т.е. Достоевский понял, что одна из важнейших целей гуманности, это раскрыть и принять мир во всём его непохожести.

Заканчивая обзор этой последней темы, не могу не упомянуть роль отца. А то, что это мы всё о матери да, о матери. Я думаю, роль отца крайне важна в психологическом развитии ребёнка. В принципе, эта роль в самом начале своей жизни (жизни младенца) играет врач, который обрезает пуповину, тем самым он разделяет два живых организма, на два независимых и разных. Далее отец будет играть эту роль или роль, если угодно ледокола, который будет разрубать тот лед, который связывает в детские и подростковые годы ребёнка и мать. Поэтому, как мне кажется, отсутствие отца или, пользуясь словами Салливанэ - «человека, наделённого качеством отца» - негативно сказывается на психическое созревание ребёнка (это к вопросу о возможности усыновлять детей гомосексуальными парами, правда там не всё так просто, т.к. один из партнёров меняет свою роль). Так как мать, может, не зная и нехотя это, оказывать постоянное психологическое давление на ребёнка, подавляя его личность, его индивидуальность (происходит то, что Фромм называет «инцестуальный симбиоз», т.е. вместо двух индивидуумов, становится один, вследствие поглощения одного другим). И если в нормальной ситуации происходит подростковый бунт, вследствие которого ребёнок окончательно отрывается от матери и становится полноценным членом общества и начинает искать себе «подругу/друга жизни», то в этом случаи, он полностью становиться зависим от матери, как физически, так и психологически. Вот что пишет Фромм по поводу любви отца: «Он представляет закон и порядок, социальные правила и обязанности, установленные человеком, и он является тем, кто наказывает или вознаграждает. Его любовь подчинена условиям, и её можно заслужить, если делать то, что он требует».

В заключительной главе Фромм возвращается к вопросу заданным им в самом начале: хорош человек или зол, свободен он или его поступки определяются внешними обстоятельствами? Фромм приходит к выводу, что человек не является ни хорошим, ни дурным, а что нужно смотреть о каком конкретно человеке идёт речь, что нужно рассматривать конкретную личность: «Отсюда следует, что один человек обладает свободой выбора, в то время как другой её утратил. Если же мы ссылаемся на всех людей, то мы имеем дело с абстракцией, либо всего лишь с моральным постулатом в смысле Канта или Ульяма Джеймса».

Далее Фромм размышляет о проблеме выбора и о связи этого выбора с добром или злом «Человеческая деятельность, по Спинозе, казуально определяется страстями или разумом. Если человек одержим страстями - он раб, если он подвластен разуму - он свободен». Вот собственно, это главный ответ на вопрос, как не поддаться «синдрому распада». Я думаю, это основная идея книги. Люди, что руководствуются не разумом, а предрассудками, очень часто страдают от одной из трёх наклонностей, которые анализирует в данной работе Фромм. Человек же действующий согласно разуму, способен снизить тёмные тенденции своего Я.

В самом последнем моменте Фромм задаётся процессом выбора: «детерминисты утверждают, что в каждой ситуации есть только одна единственная реальная возможность выбора. Согласно Гегелю свободный человек действует на основании понимания этой одной возможности, то есть на основе осознанной необходимости. Примером неправильного выбора или прекращение возможности свободного выбора он видит в том, что человек делает серию ходов, каждый из которых не обязательно является ошибочным, но если он начал движение в ошибочном направлении, то у него всё увеличивается шанс, в конце концов, перейти точку невозврата, когда игра продолжается, но свобода выбора уже потеряна, т.к. конец предрешён уже за долго до финала. Для примера он вводит описание партии в шахматы, когда у обоих партнёров шансы на победу одинаковы, но многократно повторенная ошибка одного, приводит к тому, что умный человек остановится и признает поражение, и не будет доигрывать заранее проигранную партию. Например, в определённый момент, Гитлер мог остановиться и отказаться от неправильных шагов, но начиная с определённого момента (жестокость по отношению к завоёванным народам) он потерял свободу выбора, игра была окончена задолго до официального признания. Правда, как отмечает Фромм, в одних случаях человек, который продолжает играть, не теряет ничего, кроме времени, в других, как в примере с Гитлером, нация теряет в заведомо проигрышной игре миллионы своих граждан. «Свобода человека состоит в его возможности выбирать между двумя наличными реальными альтернативами. Свободу в этом смысле следует дефинировать не как «действия в сознании», но как действия на основе осознания альтернатив и их последствий».

Итог: отказ от разумного анализа всех возможных реальных альтернатив и их последствий ведёт человека к отказу от свободы и позитивного роста и воз обладание в человеке его деструктивной стороны, выраженной Фроммом в некрофилии, нарциссизме и инцезуальных связях, которые в свою очередь являются питательной почвой для агрессии, ненависти, злобы и так далее.

Книга Э. Фромм «Душа человека» представляет собой такую же интересную работу, как и его труд «Бегство от свободы» и которая дополняет его новым материалом. Книга хорошо написана и легко читается и поэтому подойдёт практически для любого читателя. Одна из ценностей книги: помочь читателю определить людей с преобладание «синдрома распада» или «синдрома роста» для того, чтобы выработать определённую тактику поведения в отношении их, а так же даст возможность для собственного воспитания себя или близких людей.

Эрих Фромм (1900-1980), немецко-американский философ, психолог и социолог, представитель неофрейдизма - видный мыслитель ХХ столетия. Его философская антропология включает в себя психоаналитические, экзистенциальные, собственно антропологические, марксистские идеи, а так же древние мистические традиции и идеи восточного оккультизма.

Взгляды Э. Фромма на природу человека изложенные в его труде Душа человека. Ее способность к добру и злу.

Одни полагают, что люди - это овцы, другие считают их хищными волками. - пишет Фромм - Обе стороны могут привести аргументы в пользу своей точки зрения. Тот, кто считает людей овцами, может указать хотя бы на то, что они с легкостью выполняют приказы других людей, даже в ущерб себе. Он может также добавить, что люди снова и снова следуют за своими вождями на войну, которая не дает им ничего, кроме разрушения, что они верят любой несуразице, если она излагается с надлежащей настойчивостью и подкрепляется авторитетом властителей - от прямых угроз священников и королей до вкрадчивых голосов более или менее тайных обольстителей. Кажется, что большинство людей, подобно дремлющим детям, легко поддается внушению и готово безвольно следовать за любым, кто, угрожая или заискивая, достаточно упорно их уговаривает. Человек с сильными убеждениями, пренебрегающий воздействием толпы, скорее исключение, чем правило. Он часто вызывает восхищение последующих поколений, но, как правило, является посмешищем в глазах своих современников.

Однако Фромм тут же замечает, что если большинство людей - овцы, то почему они ведут жизнь, которая этому полностью противоречит? История человечества написана кровью. Это история никогда не прекращающегося насилия, поскольку люди почти всегда подчиняли себе подобных с помощью силы. Он справедливо указывает на то, что Талаат-паша не сам убил миллионы армян, и так же Гитлер не один убил миллионы евреев, а Сталин - миллионы своих политических противников. Эти люди были не одиноки, - говорит Фромм - они располагали тысячами других людей, которые умерщвляли и пытали, делая это не просто с желанием, но даже с удовольствием.

Такой мыслитель, как Гоббс, из всего этого сделал вывод: homo homini lupus est - человек человеку - волк. И сегодня многие из нас приходят к заключению, что человек от природы является существом злым и деструктивным, что он напоминает убийцу, которого от любимого занятия может удержать только страх перед более сильным убийцей.

Фромм находит этому явлению другое объяснение, которое заключается в том, что меньшинство волков живет бок о бок с большинством овец. Волки хотят убивать, овцы хотят делать то, что им приказывают. Волки заставляют овец убивать и душить, а те поступают так не потому, что это доставляет им радость, а потому, что они хотят подчиняться. Кроме того, чтобы побудить большинство овец действовать, как волки, убийцы должны придумать истории о правоте своего дела, о защите свободы, которая якобы находится в опасности, о мести за детей, заколотых штыками, об изнасилованных женщинах и поруганной чести.

Этот ответ звучит убедительно, но и после него у Э. Фромма остается много сомнений, и он ставит следующий вопрос: Не означает ли он, что существуют как бы две человеческие расы - волки и овцы? И дальше: если это не свойственно их природе, то почему овцы с такой легкостью соблазняются поведением волков, когда насилие представлено в качестве их священной обязанности? Может быть, сказанное о волках и овцах не соответствует действительности? Может быть, и в самом деле отличительным свойством человека является нечто волчье и большинство просто не проявляет этого открыто? А может, речь вообще не должна идти об альтернативе? Может быть, человек - это одновременно и волк, и овца, или он - ни волк, ни овца?

Понятно, что вопрос о том, является ли человек волком или овцой, - это лишь заостренная с помощью образов формулировка вопроса, который является основополагающим в социальной антропологии и этике, а именно: что есть человек - является ли он по своему существу злым и порочным, или он добр по своей сути и способен к самосовершенствованию?

Таким образом, следуя по цепи вопросов, Фромм раскрывает глубину затронутой проблемы. И чем дальше он продвигается тем больше и глобальнее вопросы встают на его пути. Это вынуждает его проанализировать проблему в историческом разрезе:

С точки зрения Ветхого завета человек способен и к хорошему, и к дурному, он должен выбирать между добром и злом, между благословением и проклятием, между жизнью и смертью. Бог никогда не вмешивается в это решение. Он помогает, посылая своих посланцев, пророков, чтобы наставлять людей, каким образом они могут распознавать зло и осуществлять добро, чтобы предупреждать их и возражать им. Но после того как это уже свершилось, человек остается наедине со своими «двумя инстинктами» - стремлением к добру и стремлением к злу, теперь он сам должен решать эту проблему.

Развитие христианства шло иначе. По мере становления христианской веры появилась точка зрения, согласно которой неповиновение Адама было грехом, причем настолько тяжким, что он погубил природу самого Адама и всех его потомков. Теперь человек не мог больше собственными силами освободиться от этой порочности. Только акт божьей милости, появление Христа, умершего за людей, может уничтожить эту порочность и спасти тех, кто уверует в него.

Фромм видит опасность в том, что чувство бессилия, охватывающее сегодня как интеллигента, так и среднего человека, может привести к тому, что они усвоят новую версию порочности и первородного греха и используют ее для рационализации взгляда, согласно которому война неизбежна как следствие деструктивности человеческой природы. Подобная точка зрения, - пишет он - нередко козыряющая своим необыкновенным реализмом, является заблуждением по двум причинам. Во-первых, интенсивность деструктивных устремлений ни в коем случае не свидетельствует об их неодолимости или даже доминировании. Во-вторых, предположение, что войны являются в первую очередь результатом действия психологических сил, ошибочно.

Не стоит, однако, думать, что Фромм, обладающий длительным опытом практикующего психоаналитика, может недооценивать деструктивных сил в человеке. Он видя эти силы в действии у тяжело больных пациентов, конечно же знает, насколько трудно бывает приостановить или направить их энергию в конструктивное русло, но все же он настаивает на том, что войны возникают по решению политических, военных и экономических вождей для захвата земель, природных ресурсов или для получения торговых привилегий, для защиты от реальной или мнимой угрозы безопасности своей страны или для того, чтобы поднять свой личный престиж и стяжать себе славу. Эти люди не отличаются от среднего человека: они эгоистичны и едва ли готовы отказаться от собственных преимуществ в пользу других, но вместе с тем они не выделяются ни особой злобностью, ни особой жестокостью. Когда такие люди, которые в нормальной жизни скорее содействовали бы добру, чем злу, приходят к власти, повелевают миллионами и располагают самым страшным оружием разрушения, они могут нанести огромный вред. В гражданской жизни они, вероятно, разорили бы конкурента. В нашем мире могучих и суверенных государств (причем «суверенный» означает: не подчиняющийся никаким моральным законам, которые могли бы ограничить свободу действий суверенного государства) они могут искоренить всю человеческую расу. Исходя из всего вышесказанного, Э. Фромм делает следующий вывод: Главной опасностью для человечества является не изверг или садист, а нормальный человек, наделенный необычайной властью.

Итак, ответив на первый вопрос: человек - волк или овца, Фромм понимает следующую тему: что лежит в основе человеческого ценностной системы человека и направляет его действия:

Я хотел бы остановиться на трех феноменах, которые лежат, по моему мнению, в основе наиболее вредной и опасной формы человеческого ориентирования: на любви к мертвому, закоренелом нарциссизме и симбиозно-инцестуальном влечении. Взятые вместе, они образуют «синдром распада», который побуждает человека разрушать ради разрушения и ненавидеть ради ненависти. Я хотел бы также обсудить «синдром роста», который состоит из любви к живому, любви к человеку и к независимости. Лишь у немногих людей один из этих двух синдромов получил полное развитие. Однако нет сомнения в том, что каждый человек движется в определенном, избранном им направлении: к живому или мертвому, к добру или злу.

В результате своих теоретических исследований, Фромм приходит к следующим выводам:

1. Зло - это специфический человеческий феномен. Во зле человек теряет сам себя при трагической попытке освободится от тяжести своего человеческого бытия.

2. Степени зла соответствует степень регрессии. Наибольшим злом являются те побуждения, которые направлены против жизни: любовь к мертвому; инцестуально-симбиозные устремления возвратиться в лоно матери, к земле, к неорганическому; нарциссическое самопожертвование, которое делает человека врагом жизни именно потому, что он не может покинуть тюрьму своего собственного «Я» (см. схему).

3. Зло также существует и в меньшей степени, что соответствует и меньшей регрессии. В таком случае речь идет о дефиците любви, разума, о недостатке интереса и нехватке мужества.

4. Человек склонен идти назад и вперед, иначе говоря, он склонен к добру и злу. Когда обе склонности еще находятся в равновесии, он свободен выбирать, если предположить, что он может осознать свою ситуацию и способен к серьезным усилиям. Тогда он может выбирать между альтернативами, детерминированными, со своей стороны, общей ситуацией, в которой он находится. Однако если его сердце ожесточилось до такой степени, что его склонности больше не уравновешены, он больше не свободен в выборе. В цепи событий, которые ведут к утрате свободы, последнее решение обычно не дает человеку возможности свободного выбора; при первом решении еще существует возможность, что он свободно выберет путь к добру, если предположить, что он сознает значение этого первого решения.

5. Вплоть до точки, в которой у него больше нет свободы выбора, человек ответствен за свои действия. Но ответственность является только этическим постулатом, и часто речь идет лишь о рационализации желания авторитарных инстанций иметь возможность наказать человека. Именно потому, что зло есть нечто вообще человеческое, ибо оно представляет потенциал регрессии и потерю нашей гуманности, оно живет в каждом из нас. Чем больше мы осознаем это, тем меньше мы в состоянии сделаться судьями над другими людьми.

6. Все мы детерминированы тем, что родились людьми и потому всегда стоим перед задачей принимать решения. Вместе с нашими целями мы должны выбирать и наши средства. Мы не можем полагаться на то, что кто-то нас освободит, но мы должны постоянно сознавать тот факт, что неправильные решения отнимают у нас возможность освободить самих себя.

Мы должны на деле достичь осознания самих себя, чтобы иметь возможность выбрать добро, но это самосознание не поможет нам, если мы потеряли способность быть до глубины души взволнованными бедой другого человеческого существа, дружеским взглядом, пением птиц и свежей зеленью травы. Если человек равнодушен к жизни, то больше нет надежды, что он выберет добро. Его сердце действительно ожесточилось настолько, что его «жизнь» закончилась. Если бы это случилось со всей человеческой расой или ее наиболее могущественными членами, это могло бы привести к угасанию жизни человечества в ее самый многообещающий момент.

Если меня спросят, как я отношусь к Фромму, то ответ не будет однозначным. Верю ли я в его честность, в то, что он не лукавит в своих философских конструкциях? Да. Верю ли я в его интеллект, компетентность, мудрость и интуацию? Да, бесспорно. Считаю ли я его учение о человеке практически применимой истиной? А вот с этим проблемы.

Я, как и многие другие, считаю, что психоанализ - это не наука, а максимум протонаука. Он сообщает много всякого интересного, помогает отдельным людям преодолевать свои проблемы, а отдельным врачам помогать отдельным людям, но это не делает его наукой. Вот и читая Фромма, дивишься его наблюдательности, мудрости... с интересом соотносишь тезисы с собственным опытом... но периодически натыкаешься на какую-то эзотерику.

Теперь о "Душе человека". В монографии Фромм пытается найти предельные основания для добра и зла в наших душах. Выяснить, являемся ли мы по природе своей злобными эгоистичными созданиями, или добрыми овечками. Опровергнув обе эти нехитрые гипотезы, а вместе с ними и всяких социал-дарвинистов (гуманистов в розовых очках опровергать не приходится, с этой задачей успешно справился Гитлер), Фромм обнаруживает, что душа наша есть баланс сил добра и зла и самое в ней главное - это соотношение этих составляющих и общий вектор развития. Далее начинается самое интересное:

Основаниями зла признаются нарциссизм, инцестуальные замашки и некрофилия (в очень широком смысле, как "тяга к мертвому");
- Основаниями добра признаются любовь (которая несовместима с нарциссизмом, в т.ч. и любовь к себе), свобода и биофилия - "тяга к живому";
- Основания оснований добра и зла ищутся где-то в глубинах биологий с эволюциями, метафизик с онтологиями;
- Попутно даются весьма непривычные мне трактовки некоторых мест в Ветхом Завете; утверждается, что именно так его толкуют иудеи (Фромм рос в ортодоксальной иудейской среде); Например, утверждается, что евреи не считали употребление яблока с древа познания добра и зла грехом, а изгнание из рая не считали наказанием, а напротив, воспринимали как рождение Человека;
- Все вышеперечисленное иллюстрируется интересными клиническими примерами. Правда, к моему сожалению, все основания зла в очередной раз решено проиллюстрировать на Гитлере. Он и некрофил, и маменькин сынок, и самовлюбленный болван, а других примеров и не нашлось.

Да, чуть не забыл. Все исследование затевалось, чтобы ответить на вопросы:
- Почему люди соглашаются жить под угрозой ядерной войны, а не выходят на улицы, требуя от правительств уничтожить даже намеки на ядерное оружие?
- Рванет или нет?
- Что делать?

Желая ответить на эти вопросы, в последней главе автор проводит разбор философии детерминизма. Мол, насколько наши действия определяются условиями, может ли сборщик податей стать апостолом и вообще, твари мы дрожащие, или право имеем. Для непонятливых Фромм уточняет, что речь не о выборе между пиццей и мороженым, а о дилемме грабить караваны или не грабить караваны. Вот эта-то часть мне показалась самой интересной и полезной. Здесь-то Фромм подкупил своей проницательностью. Выводы такие:

Выбор есть, но (а) не любой и (б) не в любой момент;
- Свободным может быть только тот, кто осознает это и понимает, в какой момент он делает выбор, между какими альтернативами и с какими последствиями;
- По поводу (а) не любой: если в 5 лет ты научился наслаждаться, сжигая кошек, то в 25 лет ты или будешь жестоким детиной, или станешь человеком, очень чутким к чужой жестокости. И это твой выбор. Но вот равнодушным к жестокости ты уже никогда не будешь. Точно также, заядлый курильщик может сделать выбор: продолжать курить, или не курить вовсе. Но вот не быть табакозависимым и при этом выкуривать пару сигарет в месяц он не сможет.
- По поводу (б) не в любой момент. Если мадмуазель знает про себя, что она б..дь, но сопротивляется этой своей черте, то выбирать между "переспать / не переспать" следует, когда кавалер зовет ее в бар, а не когда она уже выпившая едет в его машине. На ранней стадии выбор есть всегда, но потом выбор пропадает.

В этой книге получают развитие идеи, к которым я уже обращался в своих более ранних произведениях. В работе «Бегство от свободы» я исследовал проблему свободы в связи с садизмом, мазохизмом и деструктивностью; между тем клиническая практика и теоретические размышления привели меня, как я полагаю, к более глубокому пониманию свободы, а также различных видов агрессивности и деструктивности.

Теперь я могу отличать разные формы агрессивности, которые прямо или косвенно служат жизни, от злокачественной формы деструктивности - некрофилии, или подлинной любви к мертвому, являющейся противоположностью биофилии - любви к жизни и живому. В книге «Человек для себя» я обсуждал проблему этических норм, покоящихся на нашем знании человеческой природы, а не на откровениях или законах и традициях, созданных людьми. Здесь я продолжаю исследование в данном направлении, обращая особое внимание на изучение сущности зла и проблемы выбора между добром и злом. В известном смысле эта книга, главная тема которой - способность человека разрушать, его нарциссизм и инцестуальное влечение, противоположна моей работе «Искусство любить», где речь шла о способности человека к любви. Хотя обсуждение не-любви занимает большую часть данной работы, тем не менее в ней говорится и о любви, но в новом, более широком смысле - о любви к жизни. Я пытался показать, что любовь к живому в сочетании с независимостью и преодолением нарциссизма образует «синдром роста», противоположный «синдрому распада», который возникает из любви к мертвому, из инцестуального симбиоза и злокачественного нарциссизма.

Эрих Фромм - Душа человека

Мыслители XX века

Москва: Республика, 1992 г. - 430 с.

ISBN 5-250-01511-5

Эрих Фромм - Душа человека - Содержание

ВИДНЫЙ МЫСЛИТЕЛЬ XX СТОЛЕТИЯ

ДУША ЧЕЛОВЕКА. Ее способность к добру и злу (перевод В. А. Закса)

I. Человек волк или овца?

II. Различные формы насилия

I I I . Любовь к мертвому и любовь к живому

IV. Индивидуальный и общественный нарциссизм

V. Инцестуальные связи

VI. Свобода. Детерминизм. Альтернативность

ИСКУССТВО ЛЮБИТЬ (перевод Т. И. Перепеловой)

I. Любовь искусство?

II. Теория любви

1. Любовь - разрешение проблемы человеческого существования

2. Любовь между родителями и детьми

3. Объекты любви

А) братская любовь

Б) материнская любовь

В) эротическая любовь

Г) любовь к себе

Д) любовь к Богу

III. Любовь и ее разложение в современном западном обществе

IV. Практика любви

ЗАБЫТЫЙ ЯЗЫК. Введение в науку понимания снов, сказок и мифов (перевод Т. И. Перепеловой)

I. Введение

II. Природа языка символов

III. Природа сновидений

IV. Фрейд и Юнг

V. История толкования снов

1. Ранний, не-психологический подход к толкованию снов

2. Психологический подход к толкованию снов

VI. Искусство толкования снов

VII. Символы в мифе, сказке, обычае и романе

1. Миф об Эдипе

2. Миф о сотворении мира

3. Красная Шапочка

4. Обычай субботы

5. «Процесс» Франца Кафки

ИЗ ПЛЕНА ИЛЛЮЗИЙ. Как я столкнулся с Марксом и Фрейдом (перевод Т. В. Панфиловой)

I. Немного личных воспоминаний

II. Общие основы

III. Концепция человека и его природы

IV. Эволюция человека

V. Человеческая мотивация

VI. Больной индивид и больное общество

VII. Понятие душевного здоровья

VIII. Индивидуальный и социальный характер

IX. Социальное бессознательное

X. Судьба обеих теорий

XI. Еще несколько мыслей по обсуждаемой теме

XII. Кредо

КОНЦЕПЦИЯ ЧЕЛОВЕКА У К. МАРКСА (перевод Э. М. Телятниковой)

I. Маркс и фальсификация его мыслей

II. Исторический материализм Маркса

III. Проблема сознания, социальной структуры и насилия

IV. Природа человека

V. Отчуждение

VI. Социализм

VII. Судьба Марксовых идей

VIII. Маркс как человек

ПРИМЕЧАНИЯ И УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН

Эрих Фромм - Душа человека - ВИДНЫЙ МЫСЛИТЕЛЬ XX СТОЛЕТИЯ

Долгое время имя Эриха Фромма было известно лишь узкому кругу советских читателей. Между тем Э. Фромм - видный мыслитель XX столетия. Его популярность во всем мире и влияние его идей на современное сознание значительны. Не только психоанализ, но и другие философские течения, в том числе экзистенциализм, персонализм, герменевтика, социобиология, впитали в себя духовные приобретения и открытия философа. Он дал импульс развитию гуманистического мышления нашего века. Значителен его вклад в развитие современной этики. Наконец, чрезвычайно продуктивные идеи получила от Фромма политическая философия нашего столетия.

Фромм, безусловно, энциклопедичен и разносторонен. Он обращается к различным культурам, к мифологии и религиозным текстам, к восточной религии и мировой философии. Он стремится переосмыслить исходные установки философии, этики, психологии, культурологии. При этом он никогда не утрачивает своей собственной темы, присущего ему типа рефлексии. Постоянно возвращаясь к идеям, выраженным в его первых работах, Фромм в течение долгой плодотворной жизни обогащал их.

Что же привлекло к его работам столь большое внимание? В чем его собственный вклад в философию? Прежде всего, он выступал как реформатор психоанализа. Фромм - проницательный и глубокий психолог, сумевший раскрыть истоки человеческих страстей, мотивы человеческого поведения. Он придал психоанализу историческое измерение. Анализируя возможности раскрепощения человека, Фромм проявил богатейшее социологическое воображение. Тончайшие механизмы психики он исследовал на фоне многомерного социально-исторического контекста.

В чем проявилось реформаторство Фромма в психоанализе? Прежде всего в том, что, в отличие от Фрейда, философ считал человеческую природу обусловленной главным образом исторически, не преуменьшая при этом роли биологических факторов. Он отказался от установки Фрейда, будто проблема человека может быть правильно сформулирована в терминах противопоставления биологических и культурных факторов.

Фрейд считал, что человек является закрытой системой, «вещью в себе». По его мнению, природа наделила человека определенными, биологически обусловленными стремлениями, и развитие личности служит реакцией на удовлетворение или фрустрацию этих стремлений. Фромм же показал, что основной подход к изучению человеческой личности должен состоять в понимании отношения человека к миру, к другим людям, к природе и к самому себе. Согласно его воззрениям, человек - изначально социальное существо. Следовательно, ключевая проблема психологии состоит не в раскрытии механизма удовлетворения или фрустрации отдельных инстинктивных стремлений, а в отношении индивида к миру.

Различие между биологическим подходом Фрейда и социальным мышлением Фромма значительно и радикально. Фрейд понял роль бессознательной психосексуальной энергии в жизни человека. Он справедливо подчеркивал, что она оказывает воздействие на все сферы деятельности личности - и эмоциональную, и интеллектуальную. Согласно же Фромму, фрустрация или эрогенность сами по себе не приводят к закреплению соответствующих установок в личности человека. Значение фантазий и физических ощущений состоит не в наслаждении и не в сублимации этих наслаждений, а в том, что они выражают стоящее за ними специфическое отношение к миру.

Фрейд исходил из глубокого убеждения в порочности человеческой природы. Фромм отверг эту посылку. Он показал, что такие идеалы, как истина, справедливость, свобода, хотя они часто оказываются лишь пустыми словами или рационализациями, могут быть подлинными стремлениями человека. Анализ, который игнорирует эти стремления в качестве динамических факторов, всегда ошибочен.

Создатель психоанализа ограниченно понимал секс, а тем более любовь, нежность. Фромм, в отличие от Фрейда, показывал, что экономические, психологические и идеологические факторы находятся в сложном взаимодействии. Они не являются простым рефлексом сексуальности. Человек реагирует на изменения внешней обстановки тем, что меняется сам. Психологические факторы, в свою очередь, способствуют дальнейшему развитию экономического и социального прогресса. Известно, что Фромм пытался гуманизировать психоанализ. По его мнению, именно Фрейд стал впервые исследовать личность как некую тотальность. Он открыл особый метод наблюдения за человеком, который позволял анализировать свободные ассоциации, ошибочные действия, символические акты поведения. Вместе с тем психоанализ - не только метод управляемой интроспекции. Его можно считать своеобразной исповедью, когда больной, направляемый специалистом, раскрывает свои мысли, желания, тягостные или предосудительные воспоминания и освобождается, таким образом, от их вредного воздействия. Он дополняется истолкованием и критикой некоторых объективных актов поведения, смысл которых ускользнул от внимания традиционной психологии. В частности, психоанализ дал возможность доказать, что сны имеют смысл. Он даже позволил разгадать этот смысл. В классической древности, как известно, снам придавали огромное значение, считая их предсказаниями будущего. Современная Фрейду наука изгнала сны в область предрассудков и суеверий, объявила их простым «телесным» актом, своего рода судорогой глубоко спящей психики. В своей работе «Забытый язык» Фромм обращается к анализу снов и мифов, подчеркивая, что для древних миф играл совсем иную роль, нежели в наши дни. Люди, жившие в развитых цивилизациях Запада и Востока, рассматривали сны и мифы как важнейшее выражение души. Неспособность понимать их оценивалась как неграмотность. Между тем сны - это универсальное явление человеческой жизни. Оценивая обширный арсенал символов, Фромм пытался типологизировать их, создавая реальную основу для сопоставления различных форм забытого языка.

Эти открытия Фромма во многом изменили направленность психоанализа, обеспечили новый виток его развития. Они позволили использовать методику неофрейдизма для анализа социально-исторической динамики. Философу удалось создать целую галерею социальных типажей и характеров; он пытался осмыслить общественные, политические коллизии века. Вполне естественно, что это привело его к потребности выявить гуманистический потенциал идей К. Маркса.